ОБЗОР СУДЕБНОЙ ПРАКТИКИ (подготовлен ЗАО Юринформ В) Обзор практики рассмотрения Федеральным арбитражным судом Московского округа споров в сфере страхования (за апрель - сентябрь 2004 года).

МОСКОВСКОГО ОКРУГА СПОРОВ В СФЕРЕ СТРАХОВАНИЯ
(за апрель - сентябрь 2004 года)
Правообладатель:
ЗАО "Юринформ В"
При подготовке обзора было исследовано 211 дел по тематике "Споры в сфере страхования", по которым были вынесены решения.
Рассматривались только вступившие в силу решения.
Из них отобрано и включено в обзор 25 судебных решений.
1. СУДЕБНЫЕ СПОРЫ В СВЯЗИ С ОТКАЗАМИ
В ВЫПЛАТЕ СТРАХОВОГО ВОЗМЕЩЕНИЯ
Постановление
ФАС Московского округа
от 02.07.2004 N КГ-А40/5155-04
Суд обязал страховую компанию возместить истцу в порядке статьи 962 ГК РФ расходы, которые были направлены на уменьшение убытков от страхового случая.
Комментарий.
Поводом для обращения в суд страхователя послужил отказ страховой компании в выплате страхового возмещения в связи с ущербом, причиненным застрахованному грузу. Особенности взаимоотношений между страхователем и страховщиком в рассматриваемом случае определяются тем, что страхование осуществлено на основании генерального полиса. Возможность такого страхования предусмотрена статьей 941 ГК РФ. Согласно указанной норме систематическое страхование разных партий однородного имущества (товаров, грузов и т.п.) на сходных условиях в течение определенного срока может осуществляться на основании одного договора страхования - генерального полиса. Для того чтобы каждая из партий соответствующего груза (товара) считалась застрахованной, страхователь обязан сообщать страховщику предусмотренные генеральным полисом сведения в установленный полисом срок, а при отсутствии указания на срок в генеральном полисе - немедленно при получении сведений о грузе (товаре). Эти сведения должны относиться к предмету страхования (страхуемому грузу, товару), включая его стоимость. Генеральным полисом может быть предусмотрена обязанность страхователя сообщать иные сведения, относящиеся к грузу (товару), например - об условиях доставки груза, сроке, в течение которого соответствующая партия груза считается застрахованной (например, до передачи груза грузополучателю), и т.п.
Таким образом, при страховании по генеральному полису для того, чтобы та или иная часть имущества считалась застрахованной, решающее значение имеет выполнение страхователем обязанности по уведомлению страховщика о страхуемой партии груза (товара).
Отказывая в страховых выплатах, страховщик указал, что соответствующая партия груза не была застрахована, а также сослался на то, что при перевозке не были выполнены требования, относящиеся к упаковке медицинского оборудования, являвшегося предметом страхования.
Однако судебные инстанции (включая кассационную) посчитали доводы страховщика необоснованными и удовлетворили иск страхователя в полном объеме. В ходе судебного разбирательства было установлено, что согласно генеральному полису единственным условием страхования очередной партии груза (товара) являлось направление страхователем письма в адрес страховщика. Страховщик после получения письма страхователя о партии медицинского оборудования никаких возражений не высказал. Данный факт суд расценил как согласие страховщика на страхование спорной партии груза без каких-либо дополнительных условий. Поскольку замечаний со стороны страховщика по поводу спорной партии груза не поступило, суд посчитал, что процедура страхования отдельных партий груза в рамках генерального полиса была соблюдена.
Второй аргумент страховой компании - ненадлежащая упаковка груза - также был отвергнут судебными инстанциями, поскольку договором страхования не предусмотрены какие-либо особые требования к упаковке.
Данное решение интересно также и тем, что суды возложили на страховую компанию обязанность возместить истцу в порядке статьи 962 ГК РФ расходы, которые были направлены на уменьшение убытков от страхового случая (расходы по ремонту поврежденного медицинского оборудования).
Постановление
ФАС Московского округа
от 24.06.2004 N КГ-А40/4831-04
Решение нижестоящих судов отменено в связи с тем, что вывод об отсутствии страхового случая (кражи со взломом) противоречит доказательствам, собранным в ходе предварительного следствия по делу.
Комментарий.
Как видно из постановления кассационной инстанции, индивидуальный предприниматель Ф. предъявила к страховой компании требование о выплате страхового возмещения в связи с наступлением страхового случая - кражей из магазина, принадлежащего ей товара. Суд первой инстанции и апелляционная инстанция отказали в удовлетворении ее требований по трем основаниям:
- во-первых, суды посчитали, что совершенное хищение не может быть отнесено к числу страховых случаев (не является "кражей со взломом");
- во-вторых, по мнению судебных инстанций, предприниматель не имела интереса в сохранении имущества, которое было похищено (имеется в виду ситуация, предусмотренная п. 2 ст. 930 ГК РФ. Согласно указанной норме закона договор страхования имущества при отсутствии у страхователя или выгодоприобретателя интереса к сохранению имущества является недействительным);
- в-третьих, в иске отказано в связи с тем, что страхователем не была полностью выплачена страховая премия по договору.
Судя по документам, которые были представлены истцом в обоснование своих требований, страховой случай (кража со взломом) имел место. Тем не менее данное обстоятельство было поставлено под сомнение страховой компанией, и суды первой и апелляционной инстанций согласились со страховщиком. Представляется, что сложности с определением характеристик события, имеющих существенное значение для отнесения либо отказа в отнесении его к числу страховых случаев, вызваны в том числе и тем, что уголовное законодательство не знает такого состава преступления как "кража со взломом". В статье 158 УК РФ имеются близкие к понятию "кража со взломом" квалифицированные составы преступления: "кража с незаконным проникновением в помещение либо иное хранилище" и "кража с незаконным проникновением в жилище". Безусловно, участники договора страхования могут любое возможное событие (обладающие признаками вероятности и случайности) определить в качестве страхового случая (как это и было в рассматриваемом деле). Однако при этом страхователь должен иметь в виду, что в случае возникновения судебного спора именно он как сторона процесса должен будет доказать, что событие, которое он рассматривает в качестве страхового случая, обладает всеми теми признаками, на которые указано в договоре или в правилах страхования. В рассматриваемой ситуации предприниматель Ф. была признана потерпевшей по уголовному делу. Поэтому как потерпевший она вправе заявлять ходатайства о проведении тех или иных следственных действий, в том числе для установления всех обстоятельств, связанных с проникновением злоумышленников в магазин. То есть в подобных случаях страхователи для подтверждения своей правоты в споре со страховой компанией могут использовать те возможности, которые им предоставляет процессуальное положение потерпевшего в уголовном деле.
Понятие "интерес в сохранении имущества" коммерческой и правоприменительной практикой понимается достаточно широко. При этом и страховщики, и суды, рассматривающие споры, вытекающие из страхования, едины в том, что принадлежность имущества на праве собственности не является единственным случаем, свидетельствующим о наличии у лица интереса в сохранении имущества. Интерес в сохранении имущества может вытекать в том числе и из того, что страхователь (выгодоприбретатель) пользуется имуществом по каким-то иным основаниям (аренда, ссуда и т.п.) либо заинтересован в его сохранении в силу возможной ответственности за его утрату (перевозчик, хранитель, комиссионер и т.п.). Поэтому вывод суда первой и апелляционной инстанций о том, что отсутствие у страхователя права собственности на застрахованное имущество сам по себе свидетельствует об отсутствии интереса в его сохранении, не основан на законе.
Вопросы уплаты страховой премии в рассрочку, а также последствий невнесения страхователем очередного взноса в счет уплаты страховой премии регулируются пунктами 3 и 4 статьи 954 ГК РФ. Согласно указанным нормам условие договора об уплате страховой премии в рассрочку само по себе не освобождает страховщика от обязательств по выплате страхового возмещения при наступлении страхового случая. Более того, закон исходит из того, что страховщик обязан выполнить свои обязательства по осуществлению страховых выплат и в том случае, если внесение очередного платежа просрочено - при этом страховщик вправе при определении размера соответствующих страховых выплат (страхового возмещения по договору имущественного страхования или страхового обеспечения по договору личного страхования) зачесть сумму долга страхователя перед страховщиком в счет страховых выплат. Таким образом (и на это совершенно справедливо указал суд кассационной инстанции), вывод судов первой и апелляционной инстанций о том, что уплата страховой премии в рассрочку освобождает страховщика от выполнения обязательств по страховым выплатам до полной уплаты страховой премии, является несостоятельным. Другое дело, что стороны могут придать значение самостоятельного юридического факта просрочке внесения очередной части страховой премии (п. 3 статьи 954 ГК РФ), договорившись о таких последствиях просрочки уплаты очередных страховых платежей, которые не предусмотрены законом. В том числе стороны могут, безусловно, договориться и том, что просрочка внесения страхователем очередного взноса в счет страховой премии означает освобождение страховщика от выполнения обязанности по выплате страхового возмещения или страхового обеспечения на период просрочки. Однако, как видно из комментируемого постановления, каких-либо специальных последствий на случай просрочки, допущенной страхователем, договор не предусматривает. Более того, страховой случай наступил в тот момент, когда срок уплаты второй части страховой премии не наступил. Поэтому в рассматриваемом случае тот факт, что к моменту наступления страхового случая страхователь не уплатил страховую премию в полном объеме, не является основанием для отказа в страховых выплатах.
Постановление
ФАС Московского округа
от 16.09.2004, 09.09.2004 N КГ-А40/7999-04
Обстоятельство, с которым стороны связали возникновение обязанности страховщика по предоставлению страховой защиты, к моменту утраты груза не наступило. Поэтому суд правомерно отказал в удовлетворении иска о взыскании со страховой компании страхового возмещения.
Комментарий.
Из постановления кассационной инстанции видно, что страхование осуществлялось на основании генерального полиса (статья 941 ГК РФ). То есть в данном случае мы имеем дело с систематическим страхованием разных партий однородного имущества (в данном случае - грузов). Суд установил, что страховая защита распространялась на период, когда соответствующая партия груза находилась в пути. В качестве юридического факта, влекущего за собой возникновение обязательств страховой компании по предоставлению страховой защиты очередной партии груза, стороны определили момент погрузки очередной партии товара на транспортное средство. Из постановления кассационной инстанции можно сделать вывод, что в Правилах страхования и в договоре данное обстоятельство выражено четко и определенно. Имеющиеся в деле доказательства свидетельствуют о том, что спорная партия груза была похищена до погрузки на транспортное средство. То есть обстоятельство, с которым стороны связали возникновение обязанности страховщика по предоставлению страховой защиты, к моменту утраты груза не наступило. Поэтому суд правомерно отказал в удовлетворении иска о взыскании со страховой компании страхового возмещения.
Постановление
ФАС Московского округа
от 22.09.2004 N КГ-А40/8284-04
Суд признал правомерным отказ в страховой выплате в связи с невыполнением страхователем условий договора об использовании на похищенном автомобиле специальной охранной системы. Однако при этом четких юридических оснований принятого решения суд не привел.
Комментарий.
Страховая компания отказала страхователю в возмещении ущерба, причиненного страховым случаем (угоном автомобиля) в связи с тем, что страхователь не выполнил условия договора, касающегося хранения автомобиля в ночное время на охраняемой стоянке.
Судебные инстанции признали действия страховщика правомерными и в иске страхователю о взыскании со страховой компании суммы страхового возмещения отказали. Вместе с тем в данном случае, как и во многих других аналогичных случаях, суды не привели в обоснование своих выводов соответствующих правовых норм. Данный вопрос подробно рассмотрен в комментарии к постановлению ФАС Северо-Западного округа от 22.09.2004 N 56-7336/04.
Постановление
ФАС Московского округа
от 14.09.2004 N КГ-А40/7914-04
В иске к страховой компании отказано в связи с тем, что ни одно из требований закона, позволяющих потерпевшим обращаться непосредственно к страховой компании, не было соблюдено.
Комментарий.
Из постановления кассационной инстанции видно, что перевозчик, осуществлявший перевозку грузов автомобильным транспортом (данный вывод следует из ссылки на Женевскую конвенцию о договоре международной дорожной перевозки грузов) был признан виновным в утрате груза. При этом перевозчик застраховал свою ответственность за причинение вреда (истец в обоснование своего иска ссылается на статью 931 ГК РФ, суд также обосновывает свои выводы ссылкой на данную норму). Вина перевозчика в утрате груза фактически никем не оспаривается, и требования к нему суд удовлетворил (частично уменьшив сумму). В иске к страховой компании о взыскании суммы причиненных убытков отказано.
Обстоятельства дела, изложенные в постановлении кассационной инстанции, свидетельствуют о том, что оснований для удовлетворения требования о взыскании суммы убытков со страховой компании действительно не имелось. Обосновывая свой отказ в иске к страховой компании, суд применил пункт 4 статьи 931 ГК РФ. Согласно пункту 4 статьи 931 ГК РФ лицо, в пользу которого заключен договор страхования (то есть лицо, которому причинены убытки вследствие причинения вреда), вправе обратиться с требованием о возмещении убытков непосредственно к страховой компании в следующих трех случаях: 1) если страхование ответственности за причинение вреда обязательно для страхователя в силу закона; 2) если такое страхование по закону не является обязательным, но закон тем не менее в специальной норме предоставляет потерпевшему право обратиться напрямую к страховой компании с требованием о возмещении убытков; 3) возможность для потерпевшего напрямую обратиться к страховой компании с требованием о возмещении убытков предусмотрена непосредственно договором страхования. Суд установил, что ни одно из этих требований не было соблюдено, и в иске отказал.
Вместе с тем аргументация суда в обоснование принятого решения представляется не вполне точной. Дело в том, что к возникшим правоотношениям статья 931 ГК РФ применяться не может вообще, поскольку в данной статье речь идет о страховании ответственности за причинение внедоговорного вреда. В рассматриваемом же случае все участники спора были связаны правоотношениями, возникшими из договора дорожной перевозки груза. Следовательно, отвечать перед грузополучателем перевозчик должен по основаниям, предусмотренным прежде всего главой 40 ГК РФ ("Перевозка") и Конвенцией о договоре международной дорожной перевозки грузов 1956 года (поскольку перевозка осуществлялась в международном сообщении).
Не вполне ясным является указание суда на то, что в иске отказано также и потому, что со стороны истца было допущено нарушение правил страхования. Поскольку в рассматриваемом случае истец не является выгодоприобретателем по договору страхования ответственности за причинение вреда, никаких нарушений условий этого договора он допустить не мог.
2. ЗАКЛЮЧЕНИЕ, РАСТОРЖЕНИЕ, А ТАКЖЕ
ПРИЗНАНИЕ НЕДЕЙСТВИТЕЛЬНЫМИ ДОГОВОРОВ СТРАХОВАНИЯ
Постановление
ФАС Московского округа
от 06.04.2004 N КГ-А40/2380-04-П
Применяя последствия недействительности договора страхования (двустороннюю реституцию), суды должны учитывать особенности страховой услуги, в том числе выяснять, предоставлялась ли страховой компанией страховая защита до момента, когда страховщику стало известно о недействительности договора.
Комментарий.
Спор возник между страховой компанией и страхователем в связи с тем, что договор имущественного страхования от имени страхователя был заключен неуполномоченным лицом. К моменту заключения договора страхования полномочия директора организации - страхователя были прекращены. Иск был заявлен о признании недействительным договора страхования и применении последствий недействительности сделки в виде возврата в полном объеме полученной страховщиком страховой премии.
Судебные инстанции всех уровней (первая, апелляционная и кассационная) дали однозначную правовую квалификацию факту подписания неуполномоченным лицом договора страхования от имени организации-страхователя. Данное обстоятельство расценено судебными инстанциями как несоответствие сделки требованиям закона (в частности, требованиям статьи 53 ГК РФ).
Однако, как видно из текста постановления, помимо запутанного сюжета, вызванного множеством противоречащих друг другу документов и судебных актов, серьезные трудности вызвал вопрос о последствиях недействительности договора страхования, иными словами - вопрос о том, что же в практическом плане представляет собой двусторонняя реституция применительно к договорам страхования (п. 2 ст. 167 ГК РФ).
Представляется, что эти затруднения вызваны в том числе и тем, что в законе, правоприменительной практике и юридической доктрине отсутствует единое понимание сущности страховой услуги. Не вдаваясь в дискуссию по данному вопросу, следует указать, что в конечном счете отменяя частично решения нижестоящих инстанций, Федеральный арбитражный суд Московского округа встал на позицию теории страховой защиты, суть которой заключается в том, что страхование направлено на защиту материальных условий существования страхователя (или иного лица - в зависимости от конструкции договора или требований закона). Страховая защита выражается в готовности страховщика предоставить страхователю (или иному указанному лицу) при наступлении страхового случая материальное обеспечение в форме страховых и иных предусмотренных страхованием выплат, что дает этому лицу чувство защищенности и уверенности в своем будущем (Худяков А.И. Страховое право. - СПб.: Издательство Р. Арсланова "Юридический центр Пресс", 2004, с. 77).
Страховая защита носит длящийся характер. Это выражается в том, что одним из существенных условий договора является срок (ст. 942 ГК РФ). Именно в период действия договора страхования между страхователем и страховщиком существует страховое правоотношение, в рамках которого и существует обязательство страховщика осуществить страховые выплаты страхователю (иному указанному лицу) при наступлении страхового случая. Образно говоря, в период действия договора материальные условия существования страхователя находятся в состоянии защищенности, которое выражается в возможности получения материальной компенсации в случае ухудшения этих условий. Причем это состояние (состояние защищенности) признается наличествующим и при условии, когда страховой случай не наступает. Подтверждение именно такого понимания страхования можно найти и в законе в статье 958 ГК РФ (п. 1 и абзац 1 п. 3 данной статьи), которая говорит о том, что в случае досрочного прекращения договора страхования ввиду отпадения возможности наступления страхового случая страховщик имеет право на часть страховой премии, пропорциональную сроку, в течение которого действовал договор.
Для лучшего уяснения сущности страховой защиты в качестве аналогии можно привести пример с наймом охранника. В конечном счете цель охранной услуги такая же, как и страхования - сохранение материальных условий жизни нанимателя путем защиты его имущества от возможных посягательств. При этом данная услуга считается надлежащим образом оказанной и в том случае, когда никакого посягательства на имущество в период действия договора не произошло, то есть совершенно необязательно охранник должен вступить в единоборство со злоумышленником для того, чтобы его обязательства перед нанимателем считались надлежащим образом выполненными. Точно так же совершены необязательно наступление страхового случая, повлекшего за собой страховые выплаты, для того, чтобы считать обязательства страховщика надлежаще исполненными.
Именно поэтому кассационная инстанция и указала нижестоящим судам на неправильное применение норм п. 2 ст. 167 ГК РФ. Логика ФАС в данном случае такова: надо проверить, действительно ли в период до момента, когда страховщик узнал о том, что договор страхования заключен ненадлежащим лицом, он (страховщик) фактически предоставлял истцу страховую защиту. Иными словами, суд первой инстанции должен проверить, имелась ли реальная готовность страховщика выплатить страховое возмещение страхователю при наступлении страхового случая.
Кассационная инстанция фактически указывает на законное, с ее точки зрения, решение: в случае, если суд первой инстанции придет к выводу о том, что в период от даты заключения признанного недействительным договора до даты, когда страховщику стало известно о неуполномоченном лице, выступавшем от имени страхователя, истцу действительно была предоставлена страховая защита. В этом случае страховщик будет обязан вернуть страхователю лишь часть полученной страховой премии. Представляется, что принятое в этом случае решение может быть следующим.
Страховщик в течение определенного времени (в рассматриваемом случае - с 1 октября 2002 года по 6 марта 2003 года) предоставлял истцу страховую защиту, то есть оказывал ему страховую услугу. Соответственно, при признании сделки недействительной в силу п. 2 ст. 167 ГК РФ стороны должны быть приведены в положение, существовавшее до заключения спорной сделки, то есть вернуть друг другу все полученное по сделке. Страховщик обязан будет вернуть страхователю полученную страховую премию, а страхователь - все то, что он получил от страховщика. Однако в силу специфики любой услуги она потребляется соответствующим лицом в момент оказания. Поэтому возвратить страховую услугу в натуре невозможно. Следовательно, суд должен будет руководствоваться положением п. 2 ст. 167 ГК РФ о том, что в данном случае стоимость полученной истцом от страховщика услуги должна быть возмещена в деньгах. Возникает вопрос о сумме возмещения. Представляется, что в этот вопрос следует решать с учетом упоминавшейся ст. 958 ГК РФ. То есть страховщик будет иметь право на ту часть страховой премии, которая бы ему причиталась, если бы договор был заключен на срок с 1 октября 2002 года по 6 марта 2003 года. Эта часть страховой премии как раз и выражает стоимость услуги, оказанной страховщиком истцу.
Основные выводы из данного дела следующие:
1. Сделки, заключенные от имени юридического лица гражданином, который не был надлежащим образом наделен полномочиями единоличного исполнительного органа этого юридического лица, рассматриваются судом как ничтожные в силу ст. 168 ГК РФ (сделка, не соответствующая требованиям закона).
2. В случае признания недействительным договора страхования исполнение требований п. 2 ст. 167 ГК РФ о двусторонней реституции (то есть о взаимном возврате всего полученного по недействительной сделке) выглядит следующим образом:
- если будет установлено, что, несмотря на отсутствие страхового случая, страховая защита тем не менее реально предоставлялась, страховщик будет иметь право на возмещение стоимости реально оказанной услуги; эта стоимость будет равна части страховой премии, причитающейся страховщику, пропорциональной периоду, в течение которого оказывалась страховая услуга;
- в случае если суд установит, что страховая услуга фактически не оказывалась, страхователю будут причитаться все суммы, выплаченные им страховщику в связи с договором страхования.
Постановление
ФАС Московского округа
от 27.05.2004 N КГ-А40/3982-04
Страховым случаем по договорам перестрахования является выплата перестрахователем (страховщиком по основному договору) страхового возмещения, при условии, если иное не установлено договором перестрахования.
Комментарий.
Спор связан с отношениями по перестрахованию между двумя страховыми организациями, то есть лицами, профессионально занимающимися страхованием. Возможно, именно поэтому в спорном договоре используется ряд терминов, которые непонятны тем, кто не является профессионалом в страховании. В частности, речь идет о договоре "облигаторного перестрахования по ценным грузам на базе эксцедента убытка". В практике страховых компаний под договором облигаторного (обязательного) перестрахования понимается договор, который предусматривает, что передача дела перестраховщику от передающего страховщика должна осуществляться в соответствии с условиями данного договора и переданное дело должно быть принято перестраховщиком. Под эксцедентом в перестраховании понимается доля риска перестраховщика, которая остается после вычитания удержания передающего страховщика (см. Страхование и управление риском: Терминологический словарь. - М.: Наука, 2000, с. 77, 440). Поскольку права и обязанности сторон в любом случае определяются содержанием договора, а не его наименованием, по существу использование данных терминов в договоре является лишним, лишь запутывающим дело, поскольку законодательство такого рода специальных терминов не использует, а содержание понятий, обозначаемых данными терминами, фактически раскрывается статьей 967 ГК РФ.
В деле затронуты два важных для практики аспекта.
Во-первых, это вопрос о надлежащих средствах доказывания. Позиция суда по данному аспекту сомнений не вызывает, поскольку в деле имеется ссылка на то, что истец представил в качестве доказательства лишь ксерокопию приложения к основному договору. Другая же сторона (ответчик) настаивала на том, что такое соглашение не подписывалось. Соответственно, доводы истца о наличии договора перестрахования не были подтверждены надлежащими доказательствами.
Во-вторых, важным является вопрос о том, что именно считать страховым случаем в договорах перестрахования. В силу пунктов 1 и 2 статьи 967 ГК РФ предметом перестрахования является риск выплаты страхового возмещения по договору страхования, заключенному перестрахователем. Соответственно, следуя буквальному смыслу данной нормы, страховым случаем будет являться факт страховой выплаты, осуществленной страховщиком (который в договоре перестрахования выступает в качестве перестрахователя). Подобное понимание соответствует и позиции Высшего Арбитражного Суда РФ, нашедшей отражение в Информационном письме ВАС N 75 от 28 ноября 2003 года (пункт 12). В данном обзоре указано, что при отсутствии в договоре соглашения об ином страховым случаем по договору перестрахования является факт выплаты перестрахователем страхового возмещения по основному договору страхования.
Против такого подхода к пониманию сути перестрахования возразить нечего. Однако подобное понимание страхового случая в договорах перестрахования в некотором роде противоречит самому смыслу института перестрахования - страховые компании прибегают к перестрахованию, как правило, тогда, когда по тем или иным причинам им затруднительно исполнить свою обязанность перед застрахованным лицом (страхователем, выгодоприобретателем). Вместе с тем (и это продемонстрировал Высший Арбитражный Суд) ситуация не является тупиковой, поскольку в договоре перестрахования стороны могут в качестве страхового случая назвать иное событие. В частности, стороны могут в качестве страхового случая определить наступление страхового случая по основному договору страхования и возникновение в связи с этим обязанности перестрахователя произвести страховые выплаты.
Постановление
ФАС Московского округа
от 05.05.2004, 26.04.2004 N КГ-А40/3081-04-П
Путаницу в терминах, допущенную в договоре страхования, истец попытался использовать в целях добиться благоприятного для себя решения суда. Однако суд, оценив природу спорного договора страхования, пришел к выводу об отсутствии оснований для выплаты страхового возмещения, и в иске отказал.
Комментарий.
Один из наиболее сложных вопросов, который судебные инстанции исследовали при рассмотрении комментируемого дела - вопрос о юридической природе договора страхования. От решения данного вопроса в конечном счете зависело и принятое решение, поскольку обстоятельства, относящиеся к причинению ущерба, были установлены иным вступившим в законную силу судебным актом. Представляется, что одной из причин, вызвавших затруднения при рассмотрении данного дела, является определенная небрежность участников договора страхования, которая выразилась в том, что для обозначения одних общепринятых в гражданском праве понятий использовались другие, близкие по значению. Эту путаницу в терминах и попытался использовать истец при повторном рассмотрении дела в целях добиться благоприятного для себя решения суда.
Имеется в виду следующее. Из постановления кассационной инстанции видно, что спорный договор именуется договором страхования гражданской ответственности экспедитора. При этом судебные инстанции, основываясь на положениях этого договора, сделали вывод о том, что на страхование был принят "риск ответственности по обязательствам, возникающим вследствие причинения вреда третьим лицам, связанной с неисполнением договора на оказание транспортно-экспедиторских услуг". Однако данная формулировка положений договора в точности соответствует сущности обязательств, возникающих вследствие причинения вреда (глава 59 ГК РФ). Данные обязательства являются внедоговорными - до момента причинения вреда соответствующие субъекты вообще юридически не связаны между собой. Юридическая связь между ними возникает именно потому, что одно лицо причиняет вред имуществу или личности другого лица - лишь тогда один субъект становится должником, а другой - кредитором. Термины "вред", "причинение вреда", "возмещение вреда" и т.п. применяются Гражданским кодексом преимущественно для характеристики ущерба, причиненного в рамках этих внедоговорных отношений (статья 1064 ГК РФ). Когда же речь идет о лицах, связанных между собой договорными обязательствами, гражданское законодательство для характеристики ущерба, причиненного неисполнением или ненадлежащим исполнением таких обязательств, использует термин "убытки" (статья 393 ГК РФ). Причем под убытками в таких случаях закон понимает как реальный ущерб (утрату или повреждение имущества), так и расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права, а также неполученные доходы (статья 15 ГК РФ).
Суду для вынесения законного и обоснованного решения было крайне важно точно выяснить, к какому конкретно виду имущественного страхования относится спорный договор - то или иное решение данного вопроса предопределяло и характер судебного акта. Возможных вариантов было три: 1) данный договор относится к договорам страхования имущества (статья 930 ГК РФ); 2) договор является договором страхования ответственности за причинение вреда (статья 931 ГК РФ); 3) договор может относиться к договору страхования ответственности по договору (в данном случае - ответственности по договору транспортной экспедиции).
Если бы суд пришел к выводу, что спорный договор является договором страхования имущества, решение было бы принято в пользу истца. Такая схема взаимодействия со страховщиком с точки зрения закона вполне возможна. Во-первых, договор страхования имущества может заключить любое лицо (необязательно собственник), имеющее интерес в сохранении этого имущества. Экспедитор, безусловно, имеет интерес в сохранении груза (хотя бы потому, что его главная задача - организовать доставку груза грузополучателю в надлежащем состоянии). Во-вторых, риск причиненного грузу ущерба может быть застрахован как в пользу самого экспедитора, так и в пользу любого иного лица, также имеющего интерес в сохранении этого имущества (грузополучателя, грузоотправителя, собственника и т.п.). Если бы истец пошел по данному пути, суд, несомненно, вынес бы решение в его пользу. Поэтому истец при повторном рассмотрении дела и занял именно такую позицию - его представитель стал утверждать, что спорный договор по своей юридической природе является договором страхования имущества.
Если бы спорный договор содержал все необходимые признаки договора страхования ответственности за причинение вреда (статья 931 ГК РФ), истец также имел бы возможность выиграть дело, но при соблюдении определенных условий. Так, согласно пунктам 2 и 3 статьи 931 ГК РФ риск ответственности за причинение вреда не может быть заключен в пользу страхователя. Выгодоприобретателями по таким договорам являются потерпевшие, то есть лица, которым вред причинен действиями самого страхователя. Судя по тому, что с иском к страховой компании обратился сам страхователь, договор страхования был заключен в его (страхователя) пользу. Такая ситуация предусмотрена пунктом 3 статьи 931 ГК РФ, которая императивно говорит о том, что даже если в качестве выгодоприобретателя в договоре страхования ответственности за причинение вреда назван сам страхователь, договор все равно считается заключенным в пользу лиц, которым может быть причинен вред. То есть в силу пункта 3 статьи 931 ГК РФ суды также отказали бы в удовлетворении иска. Для принятия положительного решения экспедитор должен был бы предъявить иск к страховой компании о присуждении к исполнению обязательства по договору страхования в пользу потерпевшего.
Скорее всего, спорный договор страхования по своему содержанию отвечал требованиям, предъявляемым к договорам страхования ответственности по договору. К такому выводу (не сразу, но после долгих судебных разбирательств) суды пришли на том основании, что договор прямо связал возможные страховые выплаты с ответственностью истца, обусловленной невыполнением или ненадлежащим выполнением обязанностей по договору транспортной экспедиции. То есть судебные инстанции сделали вывод, что по своему содержанию (независимо то того, что причиненные неисполнением договора убытки в договоре не вполне корректно названы вредом) спорный договор представлял собой конструкцию, предусмотренную статьей 932 ГК РФ. Однако страхование риска ответственности за нарушение договора допускается только в случаях, предусмотренных законом. Иными словами, в Гражданском кодексе или каком-то ином законе должно быть прямо предусмотрено, что по соответствующему виду гражданско-правовых договоров предусмотрена возможность страхования риска неисполнения обязательств. Страхование риска ответственности по договорам транспортной экспедиции действующим в настоящее время законодательством не предусмотрено. Поэтому судебные инстанции совершенно справедливо признали спорный договор ничтожным (имея в виду статью 168 ГК РФ) и, соответственно, не порождающим юридических последствий. Поскольку в силу ничтожности спорного договора страховое правоотношение не возникло, у сторон не возникло никаких прав и обязанностей, вытекающих из договора страхования, в том числе у истца не возникло право требовать выплаты страхового возмещения. На этом основании суд в иске отказал, а кассационная инстанция данное решение оставила в силе.
Такое решение с юридической точки зрения является безупречным, однако законные интересы страхователя в рассматриваемом случае оказались явно незащищенными.
Причиной такого исхода дела послужили, по всей видимости, и недобросовестные действия страховщика, который, являясь профессионалом в страховом деле, не мог не знать о том, что по договору транспортной экспедиции риск ответственности за его неисполнение или ненадлежащее исполнение не страхуется. Вместе с тем в рассматриваемой ситуации страхователь вполне может рассчитывать на возврат уплаченной страховой премии, поскольку договор страхования является ничтожной сделкой - согласно пункту 2 статьи 167 ГК РФ стороны ничтожной сделки должны возвратить друг другу все полученное по сделке. Соответственно, организация-экспедитор вправе рассчитывать на возврат в полном объеме уплаченной страховщику страховой премии. Получить назад уплаченную страховщику страховую премию можно, предъявив иск о применении последствий ничтожной сделки. При этом частично убытки страхователя могут быть покрыты и с использованием права на проценты за пользование чужими денежными средствами, предоставляемого статьей 395 ГК РФ, поскольку страховщик в течение всего срока действия договора и после его окончания пользовался деньгами страхователя без законных на то оснований.
Строго говоря, если страховщик намеренно пошел на заключение ничтожной сделки, то есть действовал недобросовестно (судя по всему, это так и есть), такие его действия могут быть квалифицированы как злоупотребление правом (статья 10 ГК РФ). Однако надежных механизмов, которые позволили бы защитить интересы потерпевшей стороны, законом для подобных случаев не предусмотрено. Теоретически можно потребовать от страховщика возмещения убытков, основываясь на общей норме (статье 15 ГК РФ). Однако можно предположить, что в отсутствие специальной нормы, регулирующей вопросы возмещения убытков, причиненных действиями стороны, злоупотребившей своими правами, подобный иск едва ли будет удовлетворен.
Постановление
ФАС Московского округа
от 10.08.2004, 03.08.2004 N КГ-А40/6137-04
Основная часть договоров страхования строилась и строится по модели реальной сделки. Это означает, что после подписания договора страхования (при отсутствии договоренности сторон об ином) у страхователя не возникает никаких обязательств перед страховщиком по уплате страховой премии.
Комментарий.
Ситуация, которая стала предметом судебного рассмотрения, возникла еще в 1994 году, то есть до вступления в силу части первой и части второй Гражданского кодекса РФ (часть 1 ГК РФ, регулирующая в том числе и вопросы обеспечения исполнения обязательств, включая залог, вступила в силу с 1 января 1995 года; часть 2 ГК РФ, непосредственно регулирующая отношения по страхованию, введена в действие с 1 марта 1996 года). В момент возникновения спорных правоотношений действовал Закон РФ N 4015-1 от 27 ноября 1992 года "О страховании" (в настоящее время - Закон РФ "Об организации страхового дела в Российской Федерации" в редакции от 20.07.2004), а также Закон РФ N 2872-1 от 29 мая 1992 года "О залоге" (действует в настоящее время в первоначальной редакции).
Постановление кассационной инстанции достаточно коротко описывает сложившуюся ситуацию, однако в общих чертах суть возникшего спора понять можно. Истец (предприниматель П.Е.) заключил со страховой компанией договор страхования имущества на крупную сумму, однако возможности оплатить услуги страховщика в момент заключения договора не имел. В связи с этим в качестве обеспечения исполнения своих обязательств по уплате страховой премии он передал в залог квартиру. Поскольку предприниматель П.Е. так и не выполнил своих обязательств перед страховщиком (АСО "Сервисрезерв"), последний обратил взыскание на предмет залога и получил причитающиеся ему суммы. Взамен квартиры, проданной в счет долга предпринимателя П.Е., последнему была предоставлена квартира меньшей площади в городе Люберцы.
Вообще ситуация производит странное впечатление, поскольку абсолютно непонятно, какого рода страховую защиту стремился получить предприниматель П.Е., заключая договор страхования. Судя по всему, именно квартира, являвшаяся предметом залога, была одновременно и предметом страхования. Можно предположить, что здесь действительно имела место недействительная сделка в целях получения страхового возмещения (скорее всего значительно превышающего действительную стоимость предмета залога), однако данное обстоятельство в суде доказано не было. В связи с этим в иске о признании недействительным договора страхования было отказано.
Тем не менее имеется один вопрос, на который нет прямого ответа в комментируемом постановлении, а именно: имела ли вообще страховая компания право обращать взыскание на предмет залога в связи с неуплатой страховой премии. Сомнения основаны на положениях статьи 16 Закона РФ "О страховании" (в редакции, действовавшей в момент заключения договора страхования). Причем данная норма сохраняет свою актуальность и в настоящее время, поскольку положения части 2 статьи 16 Закона РФ "О страховании" аналогичны положениям действующего в настоящее время пункта 1 статьи 957 ГК РФ. Названные нормы говорят о том, что договор страхования вступает в силу в момент уплаты страховой премии или первого ее взноса, за исключением случаев, когда договором установлено иное. То есть основная часть договоров страхования строилась и строится по модели реальной сделки. В практическом плане это означает, что после подписания договора страхования (при отсутствии договоренности сторон об ином) у страхователя не возникает никаких обязательств перед страховщиком по уплате страховой премии. Соответственно, если в рассматриваемом случае договором-полисом не было предусмотрено иное (а из постановления не следует, что данный вопрос был решен в договоре-полисе иным образом), никаких юридических оснований для обращения взыскания на предмет залога не имелось, поскольку до внесения страхователем первого страхового взноса (части страховой премии в терминах современного ГК РФ) договор не считался заключенным, то есть не порождал никаких юридических последствий.
Постановление
ФАС Московского округа
от 13.07.2004 N КГ-А40/5584-04
Суд признал, что закон не запрещает в страховых правоотношениях использовать конструкцию отступного. Поэтому соглашение о предоставлении страхователем взамен уплаты страховой премии векселей является законным.
Комментарий.
Судя по содержанию постановления, какие-либо доказательства мнимости сделки по передаче векселей истцом не представлены. Поскольку же в силу статьи 65 АПК РФ каждая из сторон должна доказать те обстоятельства, на которых она основывает свои требования и возражения, утверждение истца отклонено.
Более подробно судебные инстанции исследователи вопрос о прекращении договора страхования в связи с заключением соглашения об отступном.
Истец (видимо, имея в виду статью 409 ГК РФ) утверждает, что, поскольку обязательство страхователя по уплате страховой премии было заменено предоставлением страховщику векселей, договор страхования был прекращен.
Однако Федеральный суд правильно указал на то, что обязательство и договор - категории не тождественные, и в силу определения договора, которое дается в ст. 420 ГК РФ, договор может включать в себя не одно, а несколько обязательств.
Суд признал, что закон не запрещает в страховых правоотношениях использовать конструкцию отступного. Поэтому соглашение о предоставлении страхователем взамен уплаты страховой премии векселей является законным. При этом в результате передачи векселей в качестве отступного прекратилось лишь одно обязательство (а не договор в целом), а именно - обязательство страхователя по уплате первой части страховой премии.
Для практики важно то, что суд признал возможность уплаты страховой премии ценными бумагами (пусть и в качестве отступного).
Постановление
ФАС Московского округа
от 27.07.2004 N КГ-А40/6166-04
Предметом договора перестрахования является риск осуществления страховых выплат по конкретным договорам страхования. Если договором перестрахования не определен перечень договоров, риск выплат по которым страхуется, договор перестрахования не может считаться заключенным.
Комментарий.
Идет спор по поводу одного из сложных договоров перестрахования, в соответствии с которым застрахованы риски страховых выплат по большому числу договоров имущественного страхования. В силу сложности самого договора выявились различия в подходах судов различных инстанций к рассмотрению возникшего спора.
Так, из содержания постановления можно понять, что перестрахователь (ЗАО "РОСНО") предъявил перестраховщику требования о выплате страхового возмещения по ряду случаев, в том числе и по тем своим обязательствам, которые к моменту заключения договора перестрахования уже наступили. В своих возражениях ответчик указал по меньшей мере на один из таких случаев (разрушение строения в результате пожара), который уже произошел к моменту заключения договора перестрахования. Однако суды первой и апелляционной инстанций признали требования перестрахователя по этим обязательствам правомерными, сославшись на пункт 2 статьи 425 ГК РФ, предусматривающей возможность для сторон распространить действия договора на отношения, возникшие до заключения договора. Однако представляется, что указанная норма не может применяться к договорам страхования (по меньшей мере в части, касающейся наступления страхового случая), в том числе в отношении договора перестрахования, по следующим причинам. Статья 9 Закона РФ "Об организации страхового дела" определяет страховой риск как "предполагаемое событие, на случай наступления которого проводится страхование". При этом согласно этой же норме событие, рассматриваемое в качестве страхового риска, должно обладать признаками вероятности и случайности его наступления. То есть событие, которое уже наступило к моменту заключения договора, не может быть предметом страхования (перестрахования). В противном случае (если все же будет застраховано событие, которое уже произошло) в силу статьи 168 ГК РФ договор страхования будет являться ничтожной сделкой в силу его несоответствия требованиям закона. Поэтому пункт 2 статьи 425 ГК РФ к подобным случаям едва ли применим. Соответственно, позиция суда в этой части не основана на законе.
Другое обстоятельство, которое было выявлено при судебном рассмотрении дела, связано с тем, что в спорном договоре облигаторного непропорционального перестрахования фактически не определен предмет. Это означает, что в случае, если данное возражение найдет свое подтверждение, можно будет ставить вопрос о том, что договор нельзя считать заключенным. То есть подписание сторонами соответствующего документа никаких юридических последствий за собой не повлекло. Данный вывод вытекает из положений статьи 432 ГК РФ, в соответствии с которой договор считается заключенным, если между сторонами достигнуто соглашение по всем существенным условиям договора. При этом существенными условиями признаются условия о предмете договора, а также условия, которые названы в законе или других правовых актах как существенные или необходимые для договоров данного вида.
В силу статьи 967 ГК РФ предметом договора перестрахования является риск выплаты страхового возмещения или страховой суммы, принятый на себя страховщиком по договору страхования. Иными словами, страхуются риски страховых выплат по конкретным обязательствам перестрахователя, существующие к моменту заключения договора перестрахования. Поэтому сведения о том, какое именно обязательство страхуется, относятся к числу существенных условий договора перестрахования, поскольку такие сведения указывают на его предмет. Поэтому можно говорить о том, что предмет договора перестрахования надлежащим образом определен только в том случае, если в договоре ясно и однозначно определен перечень обязательств, риск выплат по которым является предметом перестрахования. Самый простой способ определения предмета договора перестрахования с практической точки зрения - перечисление в договоре перестрахования соответствующих договоров перестрахователя с приложением к договору перестрахования копий соответствующих документов.
Однако, судя по информации, содержащейся в комментируемом постановлении ФАС МО, при заключении оспариваемого договора перестрахования этого сделано не было. В связи с этим представляется справедливым и обоснованным указание кассационной инстанции на необходимость выяснения того, а может ли данный договор считаться заключенным. Вместе с тем в случае, если суд первой инстанции придет к выводу, что договор перестрахования не может считаться заключенным, возникнет достаточно интересная процессуальная ситуация, которая заключается в следующем. Иск предъявлен о признании недействительным договора перестрахования. Однако если будет установлено, что договор не может считаться заключенным в силу того, что не был определен предмет договора, истцу (ЗАО "МЕСКО") суд должен будет отказать в удовлетворении иска ввиду отсутствия основания иска (отсутствия оспариваемой сделки). Однако даже в этом случае права истца будут защищены, поскольку отсутствие договора (а суд должен будет признать данный факт установленным) означает для истца отсутствие каких-либо обязательств перед ответчиком.
После многочисленных судебных разбирательств доводы Истца (в части требования признания недействительным договора перестрахования) свелись к тому, что при заключении договора он был введен в заблуждение перестрахователем, который в нарушение требований, предусмотренных пунктом 1 статьи 944 ГК РФ, не сообщил ему все известные обстоятельства, имеющие существенное значение для определения вероятности наступления страхового случая и размера возможных убытков. На этом основании истец требует признать договор недействительным в соответствии с пунктом 3 статьи 944 ГК РФ. Из постановления кассационной инстанции видно, что данный вопрос нижестоящими судами не был исследован должным образом, хотя в деле имеются доказательства, указывающие на то, что истец действительно мог быть введен в заблуждение относительно обстоятельств, предусмотренных пунктом 1 статьи 944 ГК РФ.
Таким образом, позиция истца в рассматриваемом деле внутренне противоречива: с одной стороны, истец требует признания недействительным договора непропорционального облигаторного страхования, в том числе по основаниям, предусмотренным пунктом 3 статьи 944 ГК РФ; с другой стороны, истец приводит доводы в пользу того, что договор перестрахования в принципе не может считаться заключенным.
Возможно, что в целях надежной защиты своих прав и законных интересов истцу следовало предъявить два отдельных иска - иск о признании договора перестрахования незаключенным и иск о признании договора перестрахования недействительным. Из комментируемого постановления кассационной инстанции видно, что шансы на удовлетворение иска о признании договора незаключенным достаточно велики, поскольку его предмет фактически не определен.
Кассационная инстанция приняла решение направить дело на новое рассмотрение. Согласно постановлению при новом рассмотрении суды должны прежде всего оценить условия договора о предмете, а также установить, может ли спорный договор считаться заключенным, и уже после этого оценить, имеются ли основания для признания договора недействительным. То есть кассационная инстанция по существу стоит на той же позиции - решить вопрос о признании договора недействительным можно только после того, как будет решен вопрос о том, может ли этот договор считаться заключенным.
Постановление
ФАС Московского округа
от 24.06.2004 N КГ-А40/4945-04
Доказательством существования отношений по страхованию является подлинник договора страхования (страхового полиса). В отсутствие этих документов договор страхования не может считаться заключенным.
Комментарий.
По существу единственным основанием для отказа в удовлетворении иска является отсутствие договорных отношений между страхователем и перестраховщиком. Как видно из постановления кассационной инстанции, истец не смог подтвердить факт заключения договора перестрахования надлежащими доказательствами (первый экземпляр подписанного сторонами договора перестрахования представлен в суд не был). Данное обстоятельство и предрешило исход дела.
3. ПРИМЕНЕНИЕ СУДАМИ СТАТЬИ 965 ГК РФ (СУБРОГАЦИЯ)
И ИНЫХ НОРМ, СВЯЗАННЫХ С ПЕРЕУСТУПКОЙ ПРАВ,
ВЫТЕКАЮЩИХ ИЗ ДОГОВОРОВ СТРАХОВАНИЯ
Постановление
ФАС Московского округа
от 08.04.2004 N КГ-А40/2411-04
В порядке статьи 965 ГК РФ к страховщику переходит право требования лишь к тому лицу, которое отвечает за причиненные страхователю убытки.
Комментарий.
В данном деле речь идет о праве страховщика на суброгацию (ст. 965 ГК РФ). В практическом плане данная норма ясна - страховщик вправе взыскать с лица, виновного в причинении вреда, денежную сумму в пределах выплаченного страхового возмещения. Однако при рассмотрении комментируемого дела трудности вызывали два обстоятельства: 1. Определение лица, ответственного за причиненный вред. 2. Определение подлежащей взысканию суммы причиненного вреда. По мнению кассационной инстанции, данные обстоятельства не были выяснены в полной мере. При этом кассационная инстанция согласилась с доводами страховой компании о том, что нормы Жилищного кодекса РСФСР не регулируют отношения, вытекающие из причинения вреда, а определяют лишь обязанность граждан производить текущий ремонт, затраты на который подлежат возмещению гражданам в пределах установленных норм. Кассационная инстанция также пришла к выводу о том, что в случае, если залив квартиры произошел вследствие дефектов в сантехническом оборудовании (в данном случае произошел срыв вентиля с водопроводного крана), то в этом случае за ущерб отвечает соответствующий ГУП ДЕЗ, поскольку именно на ГУП ДЕЗ возложена обязанность следить за состоянием сантехнического оборудования.
Постановление
ФАС Московского округа
от 31.05.2004, 24.05.2004 N КГ-А40/4066-04
Суд посчитал, что личность страхователя имеет существенное значение для страховщика, поэтому замена кредитора, по мнению суда, могла быть произведена лишь с соблюдением требований, предусмотренных статьей 383 ГК РФ (только с согласия должника, в данном случае - с согласия страховой компании). Однако свой вывод об особом значении личности страхователя для страховщика суд ничем не обосновал.
Комментарий.
Как видно из постановления Федерального арбитражного суда Московского округа, между физическим лицом (страхователем) и страховой компанией "Гута-страхование" был заключен договор страхования имущества (квартиры). После наступления страхового случая гражданка К. (страхователь) сначала обратилась к страховщику с требованием о страховых выплатах, а затем (видимо, после того, как страховая компания стала затягивать вопрос с выплатой страхового возмещения) переуступила свое право на получение страховых выплат юридическому лицу (обществу с ограниченной ответственностью "Медус").
ООО "Медус" попыталось получить соответствующую сумму со страховой компании в свою пользу, однако страховая компания в выплате отказала, после чего ООО "Медус" обратилось в суд.
Суд также отказал в выплате в пользу ООО "Медус". Кассационная инстанция поддержала решения нижестоящих инстанций.
Основаниями для принятия такого решения явились два обстоятельства.
Во-первых, суд поставил под сомнение сам переход права требования о выплате страхового возмещения от страхователя - физического лица к ООО "Медус". Суд посчитал, что в данном случае личность страхователя имеет существенное значение для страховщика, поэтому замена кредитора могла быть произведена лишь с соблюдением требований, предусмотренных статьей 383 ГК РФ (только с согласия должника, в данном случае - с согласия страховой компании). Однако каких-либо аргументов в пользу того, что в данном случае личность страхователя имеет "существенное значение для должника", суд не привел. Закон не определяет, в каких именно случаях личность кредитора имеет существенное значение для должника, более того, не дает даже примерных критериев, позволяющих на практике выявлять подобные случаи. По существу мы имеем дело с так называемой "резиновой" ("каучуковой") нормой права, то есть с нормой, толкование которой полностью отдано на откуп правоприменительной практике. Однако отсутствие соответствующих критериев, определяющих, в чем же именно заключается существенность значения личности кредитора для должника, не освобождает участников процесса и суд от обоснования своей позиции. Это означает, что в рассматриваемом случае суд должен был в своем решении привести факты, доказывающие особый (в сравнении со многими другими аналогичными случаями) характер отношений между страховщиком и страховой компанией в спорном договоре, а также обосновать свой вывод об особом значении личности страхователя для страховщика. Отсутствие подобного обоснования в судебном акте свидетельствует, что таких аргументов у ответчика и у суда просто нет. То есть судебный акт в данной части является необоснованным.
Вывод суда о том, что в договоре страхования имущества личность кредитора (в данном случае кредитором являлся страхователь) имеет существенное значение для должника (страховой компании), опровергается и анализом положений закона, регулирующих вопросы страхования имущества. Так, согласно пункту 3 статьи 930 ГК РФ договор страхования имущества может быть заключен в пользу выгодоприобретателя даже без указания его имени или наименования. Статья 956 ГК РФ допускает замену выгодоприобретателя в договоре страхования другим лицом - для этого достаточно лишь уведомить страховщика о произведенной замене. Наконец, статья 960 ГК РФ говорит о том, что при переходе прав на застрахованное имущество от лица, в интересах которого был заключен договор страхования, к другому лицу права и обязанности по этому договору страхования переходят к лицу, к которому перешли права на имущество. Указанные нормы убедительно свидетельствуют о том, что, по мнению законодателя, в договорах страхования имущества личность кредитора (каковыми являются страхователь и выгодоприобретатель) не имеет ровно никакого значения. Поэтому вывод суда о том, что в спорном договоре личность страхователя имела существенное значение для страховщика, не только надлежащим образом не обоснован, но и прямо противоречит закону.
В качестве второго основания для отказа в иске суд указал на то, что, поскольку гражданка К. (страхователь) уже обратилась с требованием о выплате страхового возмещения, соответствующее право требования ею уступлено быть не может. При этом суд сослался на статью 958 ГК РФ. Однако вывод судебных инстанций представляется ошибочным и в этой части (видимо, статья 958 ГК РФ в постановлении указана неправильно - в действительности суд, наверное, имел в виду статью 956 ГК РФ).
Представляется, что вывод суда и в данном случае является неверным. Статья 956 ГК РФ имеет в виду ситуацию, когда в страховом правоотношении одновременно присутствует два лица на стороне кредитора - страхователь и выгодоприобретатель. В рассматриваемом же случае мы имеем дело с уступкой права требования (статья 382 ГК РФ), то есть с заменой кредитора в обязательстве. В рамках данной юридической конструкции одновременное присутствие двух лиц на стороне кредитора невозможно, поскольку суть данного института заключается именно в том, что одно лицо выбывает из обязательства, а другое становится на его место. Поэтому факт обращения первоначального кредитора к должнику за исполнением не препятствует уступке соответствующего права.
Постановление
ФАС Московского округа
от 06.05.2004 N КГ-А41/2966-04
Суд ошибочно указал, что страховая компания взыскивает ущерб с лица, ответственного за причинение вреда страхователю в порядке регресса, а не в порядке суброгации (статьи 965 ГК РФ). Однако данная судом ошибочная юридическая квалификация правоотношений не повлияла на правильность и обоснованность решения.
Комментарий.
Страховая компания, возместившая ущерб потерпевшему во исполнение своих обязательств перед страхователем, обратилась в суд с иском к Чкаловской таможне, владельцу источника повышенной опасности (автомобиля), то есть к лицу, ответственному (в силу статьи 1079 ГК РФ) за причиненный вред. Требования страховой компании были удовлетворены. Кассационная инстанция решения нижестоящих судов оставила в силе.
Дело интересно прежде всего тем, что в качестве ответчика выступил государственный орган - таможня. Таможня является государственным учреждением, финансируемым из государственного бюджета. Как юридическое лицо - участник гражданского оборота таможня несет ответственность по своим обязательствам (в том числе вытекающим из отношений, возникающих вследствие причинения вреда) как и любое другое юридическое лицо. Однако в подобных случаях необходимо иметь в виду, что согласно пункту 2 статьи 120 ГК РФ учреждение отвечает по своим обязательствам только находящимися в его распоряжении денежными средствами. Поэтому даже после получения положительного решения о взыскании соответствующих сумм с государственного учреждения вполне могут возникнуть проблемы с фактическим исполнением такого решения. Если денежных средств учреждения окажется недостаточно, кредитору по таким обязательствам придется обращаться непосредственно к собственнику имущества, закрепленного за учреждением (в рассматриваемом случае таким собственником является Российская Федерация).
Кассационная инстанция указала на то, что доводы ответчика, касающиеся недостатков, имеющихся в протоколах и иных документах, составленных сотрудниками ГИБДД, не могут быть приняты, так как в компетенцию суда в рамках заявленного иска не входит оценка тех или иных обстоятельств, нашедших отражение в документах, составленных в рамках административных процедур.
Кассационная инстанция не приняла доводов ответчика о недоказанности отдельных обстоятельств дела, указав, что (в полном соответствии со статьей 286 АПК РФ) она основывается на фактах, которые считаются установленными нижестоящими инстанциями.
Вместе с тем в тексте есть упоминание о том, что страховая компания взыскивает ущерб с организации - владельца источника повышенной опасности в порядке регресса. Однако такая квалификация ситуации не основана на законе. Гражданские правоотношения, ставшие предметом судебного рассмотрения, регулируются в том числе статьей 965 ГК РФ (суброгация). Институт суброгации имеет принципиальные отличия от института регресса. Суброгация - один из частных случаев замены кредитора в обязательстве (статья 387 ГК РФ). При этом ранее возникшее правоотношение не изменяется - происходит лишь замена стороны в уже существующем обязательстве. Регресс - это (согласно определению, данному в статье 1081 ГК РФ) право обратного требования лица, возместившего вред, к лицу, вред причинившему. В качестве примера можно привести требование собственника транспортного средства к лицу, управлявшему транспортным средством в момент причинения вреда. В отличие от суброгации при регрессе параллельно отношению из причинения вреда возникает новое правоотношение - регрессное.
Поэтому с точки зрения соотношения регресса и суброгации в рассматриваемом случае ситуация выглядит следующим образом: 1) страховщик, выплативший страховое возмещение, предъявляет требование о соответствующей компенсации к организации (таможне), которая в соответствии с законом отвечает перед потерпевшим за причиненный источником повышенной опасности вред в порядке суброгации (статья 965 ГК РФ); 2) а уж затем организация (в нашем случае - таможня), отвечающая за вред, причиненный источником повышенной опасности, имеет право взыскать сумму выплаченного возмещения с непосредственного виновника (водителя, управлявшего транспортным средством) в порядке регресса (статья 1081 ГК РФ).
Постановление
ФАС Московского округа
от 12.05.2004 N КГ-А40/3286-04
Страховая компания вправе требовать в порядке суброгации (статья 965 ГК РФ) возмещения расходов по оплате услуг эксперта лишь в том случае, если эти расходы были осуществлены самим страхователем и были безусловно необходимы для определения причиненного страхователю ущерба. Если в соответствии с договором расходы по оплате услуг эксперта возлагаются на страховую компанию, оснований для взыскания этих расходов в порядке статьи 965 ГК РФ с лица, ответственного за ущерб, причиненный страхователю, не имеется.
Комментарий.
ОАО "Ингосстрах" заключило договор страхования имущества (автомобиля). В результате дорожно-транспортного происшествия автомобилю были причинены повреждения. ДТП страховщик признал страховым случаем и выплатил страховое возмещение страхователю, при этом в состав убытков были включены стоимость поврежденных деталей, стоимость восстановительного ремонта и расходы на оплату услуг эксперта, который и определил размер причиненного автомобилю ущерба. После выплаты страхового возмещения потерпевшему ОАО "Ингосстрах" обратилось с иском в порядке суброгации (статья 965 ГК РФ) к лицу, ответственному в силу закона за причиненный источником повышенной опасности ущерб (статья 1079 ГК РФ). Ответчик, в принципе признавая свою вину, не согласен с заявленной суммой, считая, что часть затрат на восстановительный ремонт (в частности, на замену бампера), а также расходы на оплату услуг автоэксперта вменяются ему необоснованно.
Суд первой инстанции удовлетворил в полном объеме требование страховой компании, кассационная инстанция согласилась с этим решением. Суд кассационной инстанции сослался на перечень повреждений, содержащийся в справке ГИБДД (видимо, из этой справки можно сделать вывод