Есть темы, которых страшно касаться не потому, что властная рука сверху может дать по голове. Нет, последствия могут быть гораздо хуже: в гневном порыве поднимутся тысячи представителей одной профессии, одной отрасли. Одного клана.
Кто-то кое-где у нас порой?..
Общеобразовательная школа — одна из таких тем. Пока говоришь о финансовых трудностях образования, о нищете учителей-бюджетников, о вялотекущей реформе, мешающей творческому педагогу работать, реакция учительского сообщества предельно положительна. Но не дай бог упомянуть о пороках, укоренившихся в школьных стенах практически повсеместно. Будьте уверены: последует эмоциональный взрыв страшной силы. На «священную корову» замахиваться не сметь! А если и сметь, то без всяких обобщений.
Верите ли вы, что только в одной-единственной школе родители интересуются у классной дамы, что она хотела бы получить в день рождения — золотые часы или музыкальный центр?
Настойчивые рекомендации заказывать школьную форму в конкретном ателье (адрес спросить у педагога) — уж конечно, тоже исключительно «индивидуальное» изобретение.
Особенно «нетипичны» требования к родителям заключить со школой договор, по которому они обязаны оказывать ей спонсорскую помощь. Причем в результате должны быть собраны определенные суммы не только на ремонт и оборудование кабинетов, но и на обновление штор, на закупку музыкальной аппаратуры, на пошив костюмов для школьного ансамбля и даже... на создание какого-то медиацентра.
А сегодня волнения связаны еще с одним столь же «нетипичным» явлением. Из различных районов города в редакцию приходят сообщения... о явных признаках перехода старших классов на платное обучение.
Чтобы убедиться в ошибочности этих сигналов, корреспондент «Санкт-Петербургских ведомостей» направился в ближайшую от редакции школу, некоторые родители которой проявляют излишнюю нервозность.
Гимназия № 272. В кабинете завуча Людмилы Ивановны Марфиной — напряженность, даже враждебность. Диктофон, давно заменивший большинству журналистов блокнот и ручку, вызывает и вовсе неожиданную реакцию:
— Это что, допрос? За много лет работы в школе меня никогда еще так не оскорбляли!..
Нервировать, а тем более оскорблять кого бы то ни было в планах не было. Путем бесконечных извинений и заверений, что «я так больше не буду», удалось все же начать беседу.
Взгляд гимназического руководства на происходящее спокоен и рассудителен: никаких оснований говорить о платном образовании нет; речь идет всего лишь о дополнительных платных услугах. Родители могут добровольно заключить с гимназией договор о занятиях по английскому, как говорится, вне расписания. Эти платные уроки были введены «по многочисленным пожеланиям родителей».
— Созданы программы дополнительных платных занятий и по другим дисциплинам, но пока они невостребованы...— рассказывала заведующая учебной работой. Заодно она поведала, что вообще-то отношения с родителями у гимназии традиционно хорошие. В следующем году гимназия будет отмечать юбилей, и к этому празднику родительский комитет решил отремонтировать актовый зал... Вскладчину.
Просьба подсказать, как можно поговорить с членами школьного родительского комитета, принявшими столь смелое финансовое решение, вызвала новый взрыв негативных эмоций:
— Опять допрос?! Это оскорбительно. Я не могу знать фамилии членов комитета.
Позитивное общение прервалось без надежды на восстановление.
Зато получился разговор со старшеклассниками.
— Нам еще в начале учебного года сказали, что в школе будут дополнительные занятия. Платные, — рассказала девчонка-акселератка. — Вроде бы из-за плотного расписания гимназии пришлось отказаться от одного английского часа: было пять, а теперь только четыре. А по программе все-таки нужно пять. Вот и сделали этот урок дополнительным — после основных занятий. Сначала мы с родителями решили, что обойдемся без этого. Я и так на языковые курсы после школы хожу. Но теперь, думаю, надо этот «лишний» урок посещать. Иначе можно сильно отстать.
Итак, с одной стороны — дополнительные платные услуги, оказываемые вне сетки учебного расписания. С другой — занятия, проходящие в рамках школьной программы, которые действительно лучше бы не «прогуливать».
И ситуация в этой гимназии еще держится, по крайней мере формально, в рамках нынешнего закона об образовании . Да и плата вроде бы невелика — 280 рублей в месяц.
Во многих других учебных заведениях плотину уже прорвало. Такие вот «дополнительные» занятия идут сразу по всем важнейшим дисциплинам. Три урока математики в расписании, четвертый — платный. По той же формуле строится обучение и по другим дисциплинам. Причем родители подписывают соответствующий договор со школой... Так что пенять не на кого. Сами согласились!
Платные (как бы дополнительные) занятия недороги. Каждое в отдельности — но курочка по зернышку... И вот уже суммы становятся все весомее... Еще и сдать их желательно сразу в начале учебного года. Да и ежемесячные взносы в фонд школы или класса никто не отменял. Так что в семейном бюджете школьные взносы занимают все более весомую долю.
А для школы? Здесь тоже курочка по зернышку. Три девятых класса, скажем, по двадцать человек... да по 280 рублей. 16 тысяч 800 рублей в месяц — цена дополнительных занятий по одной дисциплине.
Обязательные платежи — на охрану. Они невелики и не составляют проблемы для семьи. К примеру, в некоторых школах собирают 50 рублей в месяц. А в целом со всех учащихся? Если в школе, к примеру, 1000 человек — 50 тысяч рублей в месяц... Ни один школьный охранник-вахтер не получает такую зарплату.
Аналогичная ситуация и в детских садах.
Говорят, управа есть
Как относиться к этому явлению, что делать? За что и сколько должны платить родители в детских садах и школах?
На эти вопросы нам ответил начальник инспекции учебных заведений комитета по образованию администрации Санкт-Петербурга Николай Пахомов. Он, кстати, не оскорбился, увидев диктофон. Наоборот, следил, чтобы его слова были тщательно записаны.
— Мы следим за соблюдением законности в системе народного образования, — рассказывает Николай Николаевич. — В нашем подразделении финансовый и контрольно-ревизионный отделы. В структуру входит и охрана труда, а это очень серьезная проблема. Травмы в школах дети получают не так уж редко. Руководители стараются их скрыть — не составляют соответствующие акты. Отсутствие таких документов дает право не признавать травму производственной.
В наше подразделение входит и отдел, который работает с письмами и жалобами. К примеру, за прошлый год инспекция рассмотрела 430 обращений от родителей, педагогов. 46 из них коллективные. Из 430 подтвердились 130. Типичными были нарушения законодательства при предоставлении платных услуг, при привлечении и использовании благотворительных средств, при охране жизни и здоровья детей.
К примеру, мама ученицы 9-го класса 292-й школы обратилась с жалобой на неправомерный сбор денег на нужды школы. Факты подтвердились полностью.
— Ведь это не единственная школа, где собирают средства на охрану, ремонт, на мытье окон и на юбилей школы. В чем же провинилась именно 292-я?
— Во-первых, денежные средства от родителей собирали классные руководители. Кроме того, заявления благотворителей с указанием суммы взносов и цели использования средств не оформлялись, благотворительность носила обязательный характер — деньги внесли все 25 учащихся. Значит, классный руководитель чем-то прижимал детей, настаивал: мол, когда принесешь?
По итогам этой проверки директор и классный руководитель получили взыскания.
— Но ведь школы не выживут без родительской благотворительности...
— Закон о благотворительной деятельности один для всех. В нем черным по белому написано: все пожертвования только на добровольной основе, и более того, благотворитель должен написать заявление: «Прошу принять от меня 100 руб.» и указать на что. Деньги должны перечисляться через Сбербанк либо в бухгалтерию школы по приходному ордеру строгой отчетности. Любая наличка — грубейшее нарушение.
Во всех школах должны висеть правила оказания благотворительной помощи. И пункты «Помощь оказывается сугубо добровольно» и «Классный руководитель не имеет права собирать деньги» — должны быть выделены яркими цветами.
Я не хочу обидеть всех директоров и учителей, но ведь бывает и такое: собирают собрание и сообщают — есть предписание оконные решетки сделать распашными. Это стоит 1 млн 200 тысяч. Будьте любезны, сбросьтесь по 150 рублей... А сколько денег было израсходовано на эти цели, для родителей остается большим секретом.
Другой пример. В той школе, где случилась недавно трагедия, на охрану собрали по 230 рублей, а оказывается, надо было по 100. В итоге в сейфе 50 тысяч неучтенных денег. Знали ведь: на охрану дадут, а на стеклопакеты в кабинет директора или кожаную мебель не все раскошелятся.
— Николай Николаевич, есть еще серьезная проблема — это плата за дополнительные занятия. В редакцию обратились несколько родителей учащихся 9-х классов. Их принудительно заставляют подписать договор на якобы дополнительные занятия по математике и другим предметам. Цена одного договора на год — 1200 рублей. А те, кто не будет ходить на эти занятия, не попадут в 10-й класс.
— Здесь два нарушения. Во-первых, как бы ребенок ни учился, по желанию родителей и самого учащегося он идет в 10-й класс этой школы. Лишь бы двоек не было. Даже в гимназиях, которые считают, что у них не все дети «тянут». Если до нас доходят такие сигналы, мы решаем проблему в пользу ребенка. Второе нарушение — принудиловка по оплате дополнительных занятий.
В статье 41 закона «Об образовании» говорится, что образовательные учреждения вправе оказывать платные дополнительные услуги, предусмотренные уставом школы. Если это не оговорено в уставе, то и быть не может.
Все школы работают по базисному учебному плану, утвержденному Министерством образования. В нем строго определено количество уроков по предметам. И только в специализированных школах это количество может меняться. К примеру, в английской — меньше математики, а в физико-математической, наоборот, — математики и физики больше. Но баланс везде один — 36 часов в неделю. Это согласовывается с санэпиднадзором. И никаких дополнительных уроков в учебной сетке быть не может.
Дополнительные занятия (если у родителей есть желание лучше подготовить ребенка к экзамену) проводятся не менее чем через час после последнего урока.
Иногда, к сожалению, дополнительные уроки пристегивают к расписанию. И как будто все довольны, в том числе и дети. Потому что нет часового перерыва. А когда ученики начинают жаловаться на головную боль и усталость, родители обращаются к нам.
— За что же все-таки должны платить родители?
— Принудительно — ни за что. А благотворительную помощь по желанию родителей-спонсоров оказывать — пожалуйста. Но только по тем правилам, которые я назвал выше.
Ни одна жалоба в комитете народного образования не остается без внимания. Если возникают какие-то сомнения в правомерности действий школы или детского сада, к нам можно обратиться по телефону 234-22-29.
Жизни закон не помеха
Как видно, жаловаться есть кому: придут, проверят, если нужно, накажут... И все же создается впечатление, что закон об образовании сам по себе, а реальность сама по себе. И в этих условиях как бы ни старалась уважаемая инспекция, возглавляемая Николаем Николаевичем Пахомовым, изменить ситуацию она вряд ли сможет. Один в поле не воин. А родительская общественность, увы, не помощник.
Жалобы на школы все поголовно анонимные: за последние полгода в городской комитет по образованию поступил 81 анонимный звонок. При этом почти все жалобщики сами уже подписали договоры, предложенные школой, согласившись со всеми ее условиями. Мало у кого достанет мужества встать на родительском собрании и заявить: я, мол, сдавать деньги не буду, так как считаю это незаконным. Также трудно признаться, что у семьи нет «лишних» полутора-двух тысяч рублей. А уж когда речь заходит о мелких суммах — 50 рублей на охрану — вставать в позу и вовсе глупо. Вот и соглашаются на все условия школы!
А как не согласиться, если ребенку надо получать образование? И делать это хорошо бы в доброжелательной обстановке. А за неуплату или за желание выяснять отношения с педагогами можно не только знаний лишиться, но и стать для школы нежелательным элементом. Что происходит в таких случаях, легко себе представить, даже не обладая хорошим воображением. Ребенок у школы в заложниках. Для психологического спокойствия и успешности его жизни в школьных стенах родитель и договор любой подпишет, и форму в указанном месте закажет, и актовый зал отремонтирует... Если средства позволяют.
Если не позволяют — пожалуйте в школу поплоше, где ремонта не было целый век, где сквозь пальцы смотрят на качество знаний, а по коридорам страшно пройти, как по темной улице... Такие в каждом районе имеются. Родители, да и педагоги, втихаря именуют их отстойниками. Угодить в такую школу означает поставить крест на мечте о высшем образовании, о карьере, о благополучной жизни...
Страшно стало? Значит, открывайте кошелек и забудьте про закон об образовании. Он ничего общего не имеет с реальностью — жалуйся не жалуйся!
Признаемся себе: платное образование в старших классах входит в жизнь. И мало что может остановить это. Вряд ли запретительные, карательные и прочие административные меры помогут. Школа всего лишь следует за естественным ходом событий в стране. Высшее образование перерастает в соревнование кошельков — почему должно отставать образование среднее? Общество все активнее делится на классы — почему бы школе не помочь этому процессу уже на ранних стадиях формирования человека?
Вспомним, что даже при советской власти долгое время обучение в старших классах было платным. Официально. По постановлению правительства Союза ССР № 638 «Об установлении платности обучения в старших классах средней школы...» с твердыми государственными расценками — 150 — 200 рублей в год, но не более 10 процентов от бюджета семьи с одним работающим. Лишь в 1956 году это постановление было отменено. Может быть, пришла пора вспомнить этот опыт? По крайней мере семьи сразу получат ориентир, а не будут с ужасом ждать каждого родительского собрания, где им предложат очередной договор со школой.
Ребенок в переходном возрасте — вещь в себе. Одна радость: явление это изучено и родители могут к нему подготовиться заранее. Иное дело — образовательное учреждение в переходном возрасте: потребности уже взрослые, а порядка в голове еще нет.
Надежда Коновалова, Наталья Орлова