Этой осенью исполнится 10 лет статуе Есенина работы Альберта Чаркина (ректора Академии художеств и председателя Союза художников СПб) в Таврическом саду. Сделанная из белого мрамора с анатомическими несообразностями, статуя эта знаменательна вдвойне: как первый образец постсоцреалистического кича, установленный в городе и как один из самых первых примеров очевидной безвкусицы.
Сколько ни издевались над этим слащавым объектом, он стоит, и даже анатомические ошибки ему к лицу, без них он утратит индивидуальность. Десять лет эстетика городской среды целенаправленно создается таким образом, чтобы спровоцировать как можно больше зрительной изжоги. Выставка Зураба Церетели в Центральном выставочном зале - один из знаков, достойно увенчивающих десятилетие деградации. Если 10 лет назад мы еще только начинали становиться достойными "крошки Ц", то теперь город имеет полное право на выставку, в которой безвкусица и эстетическое бесстыдство находятся в состоянии священного брака. Вкус, то есть способность к различению и пониманию прекрасного и безобразного, окончательно перестал что-либо определять.
Телевизионное право
История скоропостижного конкурса проектов надгробного памятника Ольги Берггольц с этой точки зрения - благодатный пример. Я уже писал о нем (см. "Город", NoNo 6, 8), однако итог - признание победителем Владимира Горевого, то есть решение антихудожественное и потому скандальное, заставляет проанализировать его в деталях, чтобы рассмотреть технологию умножения безвкусицы. Ведь безвкусное производит не один Церетели, оно рождается по всему эстетическому фронту, во всех точках контакта власти с нашими художниками.
Что осталось в итоге от предложения Регионального архитектурно-художественного фонда (предложения, поступившего в августе 2004 года в комитет по культуре) провести закрытый конкурс проектов с приглашением 6 известных скульпторов и с тем, чтобы итоги конкурса подвести в марте 2005 года, а памятник открыть 13 ноября - к 30-летию со дня смерти Берггольц? Осталась установка - сделать победителем скульптора Горевого, а памятник изготовить и открыть к 9 Мая.
После того как в начале этого года телевидение продемонстрировало визит губернатора в мастерскую Владимира Горевого и высочайший осмотр модели памятника, победа Горевого в конкурсе была, видимо, воспринята как приказ. То есть действует уже не телефонное, а телевизионное право.
С учетом обстоятельств конкурс сразу показался ненужным. Однако без конкурса при бюджетном финансировании обойтись нельзя, и в результате появился приказ комитета по культуре от 18.02.05 "О создании Комиссии по рассмотрению проектов художественного надгробия О. Ф. Берггольц".
Сопредседателями комиссии председатель комитета Н. В. Буров назначил Бурова Н. В. и Козырева А. С. (председателя Общественного совета Санкт-Петербурга), а членами - Гаудасинского С. Л., Кузьмина К. С., Леоненко В. И., Михайлова А. И., Тимофеева В. Н. (директора Музея городской скульптуры), а также Попова В. В. (председателя Союза архитекторов СПб), Чаркина А. С. (председателя Союза художников СПб), Сергеева Б. М. (председателя бюро секции скульптуры) и Ястребенецкого Г. Д. (скульптора).
Раньше назначались не комиссии, а жюри. И назначались распоряжением губернатора, а не приказом комитета по культуре. К тому же нормально объявлялись условия конкурса. Раньше проекты обязательно рассматривал Градостроительный совет (к слову сказать, очень профессиональный по составу), теперь эту фазу незаметно пропустили и Градсовет обошли. Все это в сумме и составило технологию. Даже о том, что будет заседание, на котором выберут победителя, членов комиссии оповестили за день. Иными словами, была нарушена сложившаяся процедура. Потому, на мой взгляд, комиссия вряд ли вообще была правомочна принимать какие-либо решения. Памятник ставят на бюджетные деньги, это предусматривает проведение полноценного конкурса, а не его подобия с ведомственными комиссиями вместо жюри.
Что же касается состава комиссии, то специалистов в области скульптуры оказалось 4 из 11. Остальные члены комиссии - либо чиновники (скажем, К. С. Кузьмин - зав. отделом комитета по культуре), либо люди, не имеющие никакого отношения к скульптуре, но зато связанные с городской администрацией по роду своей деятельности. Кстати, кто такие господа Леоненко и Михайлов, не смог сказать никто. Может быть, после выхода журнала они откликнутся и сообщат о себе?
Результат голосования известен в двух версиях. Одни утверждают, что 7 голосов было подано за проект Горевого, а 4 - за проект Петрова. В беседе с автором Николай Буров назвал иной итог: 6 - за Горевого, 5 - за Петрова, но не раскрыл персональный итог голосования. Впрочем, секретность может означать, что молодой чиновник Николай Витальевич Буров еще не разучился испытывать легкий стыд. Как сказал Г. Д. Ястребенецкий, один из старейших скульпторов, действо напомнило советские времена и произвело удручающее впечатление. Комиссия что-то горячо обсуждала, но все было решено заранее и в других кабинетах.
Как не мог победить Ротанов
Таковы организационно-технологические итоги. Но есть и творческие. Самый сильный, на мой взгляд, проект предложил Евгений Ротанов, давно известный своими концептуальными работами. Автор памятника советским воинам, погибшим в Афганистане (1996, Серафимовское кладбище), композиции "Дом Раскольникова" (1999, дом на углу Столярного пер. и Гражданской ул.), статуи Блока (2002, двор филологического факультета университета). Автор проекта памятника Блоку, который не удосужится установить городская власть (к слову сказать, два ротановских эскиза памятника Блоку Градостроительный совет рассматривал еще 21 ноября 2001 года и принял решение о создании на их основе двух памятников, настолько хороши оба эскиза).
Ротанов предложил поставить - по типу древней гермы - почти необработанную глыбу мрамора, а на вершине - голову. Контраст необработанного камня и детально проработанной головы, образ скульптуры, возникающей путем отсечения лишнего, образ мертвой блокадной Зимы, в которую вморожен человек, образ Блокады, в которой возник необычный поэтический феномен Ольги Берггольц. Возник целый набор концептов, причем во всем этом нет никакой литературы, высеченных на стеле стихов, немота как принцип искусства скульптуры. Естественно, такой надгробный памятник не является традиционно-кладбищенским, это, возможно, выставочная вещь, но в том-то и дело, что Литераторские мостки, где похоронена Ольга Берггольц, - это не обычное кладбище, а именно выставка, хотя и своеобразная, и надгробия здесь должны быть образными, - чтобы выдержать конкуренцию с рядом стоящими.
Подозреваю, что часть комиссии восприняла работу как именно "недоделанную", во всяком случае, сам Ротанов сообщил мне, что Альберт Чаркин замысла не понял и "необработанную" глыбу осудил. Вместе с тем Ястребенецкому больше всего понравилась работа Ротанова, хотя голосовал он за другую работу - Петрова - Бакусова. Трое скульпторов и архитектор В. Попов солидарно проголосовали за этот проект, чтобы попытаться преградить путь работе Горевого (кто был пятым проголосовавшим, остается для меня тайной), поскольку предполагали, что чиновники будут голосовать "командно". Ясно, что проект Ротанова с его "сложной" образностью, такого единодушия не вызвал бы.
Петров - Бакусов предложили памятник в виде двух вертикальных стел, на левой портрет Берггольц, правая изображает оконный переплет, в центре которого рама образует крест; тема блокады выражена крест-накрест приклеенными полосками бумаги, внизу стихи. Все очень понятно, "средне", неоригинально. "Суповой" набор из готовых визуальных символов. Хотя он и не переходит в тот откровенный кич, в кричащую банальность с ошибками в пропорциях, которую выставил Горевой.
И вот что характерно: оригинальные работы Ротанова и Додоновой (она предложила пластически острое решение - "скошенного" ангела с восьмиконечным крестом, образ гения славы и персонификацию скорби одновременно) комиссией даже не рассматривались. А боролись между собой средний уровень с уровнем откровенно низким, плохое с грамотно-средним. И победило плохое.
Что касается Владимира Горевого, то он известен тем, что на образные решения органически не способен (из Александра Невского у него вышел "русский Бэтмен"), но умеет делать "похоже" (Дзержинский, голова Петра, Павел I, бюсты итальянских архитекторов, Бетанкур). В случае же с Берггольц, хотя формально и предложено фигуративное решение, оно даже не натуралистично, а фальшиво-плакатно. Сценический задник для школьной композиции, посвященной блокаде. Что-то тысячу раз виденное. Почему фигура поставлена около окна? Только чтобы материализовать крест, образуемый оконной рамой? Разве окно - это ключевой символ поэзии и личности Берггольц? Кроме того, плоское окно, поставленное на высокий постамент, будет смотреться в качестве надгробия нелепо - хотя бы потому, что это не "круглая" скульптура, и окно это никуда не смотрит...
Примечательно, что председатель комитета по культуре Николай Буров в беседе со мною подчеркнул: замечания скульпторов, членов комиссии, были высокопрофессиональны (в частности, о пропорциях), но их проигнорировали. Потому что важнее было прислушаться "к мнению стариков, ветеранов, которые одобрили показанное по ТВ, это понятный им язык". Забавна ссылка на неких "ветеранов", мельком увидевших проект Горевого по ТВ. Ветеранов, требования которых не шибко выполняют, когда речь идет о монетизации льгот или медицинском обслуживании, и принимают к исполнению в случае с памятником Берггольц. Это тоже часть технологии. Совершенно ясно, что ветераны ни при чем, а просто "советский плакат" Горевого сделан на языке простом и понятном начальствующим лицам.
Посвящение шляпой
Справедливости ради надо отметить, что абсолютное большинство граждан вряд ли когда-нибудь в жизни увидит этот надгробный памятник и ко всему рассказанному сохранит равнодушие. И вообще эта проблема далеко не самая главная. Но сообщаю я обо всем этом потому, что здесь предстает "микротехнология" порождения безвкусицы. Заказчик - схема исполнения - исполнители. Безвкусица проникает во все поры, становится новым стилем, заполняет город. Достаточно проанализировать Перинные ряды или нелепое благоустройство площади Искусств, старательно разрушившее ее единство, - к проекту какового, к слову сказать, приложил руку прежний главный архитектор Олег Харченко.
Коль скоро речь зашла о главном архитекторе, то трудно было ожидать, что нынешний, Александр Викторов, возмутится против игнорирования Градостроительного совета в процессе принятия решения о памятнике Берггольц. Он и не выступил. Не заметило происходящего и Управление эстетики городской среды (начальник С. Я. Петченко). Руководящий принцип чиновников состоит в том, что маленькие люди живут своими маленькими интересами, а городская среда принадлежит начальству. И где что-то прополоть на этом приусадебном участке, а где воткнуть в землю пугало, решает хозяин.
Что же до моих экспектаций касательно главного архитектора Викторова, то для меня, наконец, он перестал быть persona incognita. Викторов неожиданно обнаружил себя в проекте торгового центра, который строят на углу ул. Марата и Стремянной. Проект подготовил "Союз 55", который возглавляет Викторова Валентина Алексеевна, а одним из нанятых ею работников является Викторов Александр Павлович, по совместительству главный архитектор города и муж Валентины Алексеевны. Еще год назад про "Союз 55" мало кто слышал, а теперь эта организация входит в "Объединение архитектурных мастерских", объединяющее самых-самых крутых и модных. С чего бы такая перемена в судьбе?
И, наконец, о проекте упомянутого торгового центра. Казалось бы, что может быть банальнее до сих пор пустующей "Шляпы Незнайки" на углу Невского и Суворовского (к созданию которой причастен Олег Харченко)? Что вообще может быть тривиальнее проекта здания с башней на углу дома? Однако именно очередной клон "Шляпы Незнайки" для ул. Марата/Стремянной был разработан в "Союзе 55" - на этот раз с участием главного архитектора Викторова. Возможно, мы имеем дело с тайным обрядом посвящения, в соответствии с которым каждый главный архитектор должен причаститься к общему делу, покрывшись собственной стандартной "Шляпой".
Михаил Золотоносов