6 октября начальник главного организационно-мобилизационного управления генштаба Василий Смирнов сообщил о том, что уже к следующему призыву будут "секвестрированы" отсрочки для сельских учителей, работников оборонно-промышленного комплекса и детей пенсионеров. За ними ровными рядами в казармы протопают свежеобритые аспиранты, одаренные юноши, а также молодые люди, чьи родители нуждаются в особом уходе.
Соответствующие поправки в законодательство будут внесены в Госдуму уже в конце октября.
Правильные ли цели ставит перед собой министерство обороны? И будут ли эти цели достигнуты в реальности? На эти вопросы отвечает эксперт "Дела" - заведующий аналитическим отделом Института политического и военного анализа Александр Храмчихин.
- В чем наша армия объективно нуждается, очень трудно даже предположить, потому что никто всерьез не считал, из чего и из кого она должна состоять и как должна выглядеть ее структура. Реальной концепции военного строительства в России не существует, а значит, ни о какой иной логике, кроме абсурдной, говорить не приходится.
По большому счету, неизвестно даже, какие угрозы стоят (и стоят ли?) перед Россией и для чего, собственно, должна быть предназначена российская армия. Может быть, минобороны не хватает новобранцев для строительства министерских дач, что вполне допускаю...- Но если все же призывники нужны не только для строительства дач, но и для выполнения реальных оборонных задач, добьется ли власть такими, по сути, репрессивными мерами реального увеличения армейского контингента?
- Отмена отсрочек, конечно, увеличит число призывников. Но одновременно увеличит и коррупцию - размер и количество взяток. Без принципиального изменения всей системы устройства вооруженных сил ситуация все равно останется такой же, как сейчас, - вне зависимости от отмены или сохранения отсрочек.
- Если проводить военную реформу "по уму", с чего следовало бы, на Ваш взгляд, начать?
- Строго говоря, любую масштабную реформу следовало бы начинать со смены власти в нашей стране. Затем необходимо создать специализированную структуру (скажем, министерство военной реформы), которая бы начала прорабатывать концепцию вооруженных сил, в соответствии с которой было бы произведено обучение личного состава. Потом нужно сформировать совершенно новые воинские части. Так новая армия постепенно должна была бы заменить нынешнюю.
- А что в условиях сегодняшней власти мешает военным защищать свои права, требовать реформы? Почему они не выражают свою гражданскую позицию, как, скажем, бюджетники и пенсионеры?
- Как? Проводя митинги, пикеты и забастовки? Военнослужащим это просто запрещено: они - отдельная категория граждан. У военнослужащих совсем другая психология: они - "государевы люди" и, стало быть, не должны бастовать. Вообще-то, в нормальных государствах такая психология - правильная... А кроме того, военных все-таки гораздо меньше, чем тех, кого затронула монетизация льгот.
- Значит, военнослужащим остается уповать лишь на старания правозащитников?
- Думаю, и на это уповать не приходится. Правозащитные организации не предлагают никакой вразумительной альтернативы существующему порядку вещей. Они хотят и делают всё только для того, чтобы не служило как можно больше людей. Но ведь реализация такой малопродуктивной позиции тоже ведет к деградации вооруженных сил. Так что в каком-то смысле сегодняшняя деятельность правозащитников - просто подыгрывание нынешнему минобороны, политика которого также ведет к деградации вооруженных сил. И все выступления правозащитников и либеральных партий, которые соглашаются с общей системой и каждый раз борются только за количественное уменьшение призывников, по сути, ведут к тому, что в армии всё остается как есть. Главная проблема России в том, что у нас не существует политической силы, которая была бы в состоянии предложить альтернативную концепцию развития страны и ее вооруженных сил, в частности.
Комментарий
Армия превращается в бизнес-структуру
Об этом заявляет сопредседатель правозащитной организации "Солдатские матери Санкт-Петербурга" Элла Полякова.
- Власть объявила призывникам настоящую войну. В ходе нынешнего осеннего призыва мы сталкивались с грубейшими нарушениями, облавами (которые продолжаются по сей день). Хватали и студентов, и тех, кто по закону имеет право на отсрочку. Многих мы вытаскивали уже непосредственно из армии. Сейчас у меня в руках приказ военного комиссара Фрунзенского района "Об организации работы призывного пункта", который практически устанавливает на территории призывного пункта военное положение: "допуск посторонних граждан на призывной пункт запретить", "с доверенностями никого не допускать", "выдача личных дел не допускается" и т.д. - это грубейшее противоречие всем действующим законам! И такое - повсюду.
Мы как правозащитная организация выступаем в защиту призывников, отстаиваем зачастую не просто гражданские, но и абсолютные права человека - на жизнь, здоровье, достоинство и честь. А проектом военной реформы мы занимались в свое время очень серьезно. Проводили специальные круглые столы, находили военных специалистов, которые начинали разработки. Но в итоге те военные, которые говорили о реальной военной реформе, были устранены из армии репрессивными методами. И армия, потерявшая интеллектуальный потенциал, сегодня сама даже не понимает, куда она движется, все больше превращаясь в бизнес-структуру.
Думаю, в идеале России нужен своеобразный "план Маршалла". Нужно учесть опыт западных стран, которые на определенном этапе развития тоже сталкивались с подобными проблемами. У них есть готовые рецепты. Думаю, мы должны к ним обратиться.
Екатерина Семыкина