В последнее десятилетие в обществе преобладала совершенно определенная точка зрения по поводу детского вопроса - "у семи нянек дитя без глазу". Однако попытка журналистов "Версии в Питере" разобраться в частном случае привела к довольно неожиданному результату. Выяснилось, что в Петербурге главная "нянька" - органы опеки и попечительства при муниципальных образованиях - пытается выполнять свои обязанности, не имея ни достаточного штата сотрудников, ни определенных прав.
Они - в отсутствии закона
Судите сами. В советские времена, когда отделы защиты прав малолетних граждан были в каждом районном комитете народного образования, действовал четкий норматив - один детский инспектор на 5 тысяч жителей. И несмотря на то что даже он в городе не выполнялся (до 1994 года на весь Питер было 15 инспекторов - по одному на район), их все-таки хватало для разрешения насущных проблем.
Но к моменту, когда экономическая и политическая ситуация в стране поменялась, на другую ступень перешли имущественные отношения, в порядке вещей стали криминальные сделки и прочее, появились многочисленные секты и религиозные объединения, старую норму никто изменить не удосужился. Сегодня на все 111 муниципальных образований приходится около 120 сотрудников органов опеки и попечительства, а в соответствии даже с советским нормативом не худо бы иметь их около 1000. Особенно с учетом того, что в последние несколько лет в городе нарастает тенденция, когда к муниципалам валом валит народ с просьбой разобраться с казалось бы внешне благополучной семьей.
По словам главного специалиста отдела опеки и попечительства МО "Владимирский округ" Любови Ключевой, алкоголики и тунеядцы-родители, которых необходимо лишать прав на детей, занимают далеко не первое место в списке. Настал период, когда семейно-детские проблемы обострились в среде так называемого среднего класса. К "опекунам" приходят соседи, учителя, просто неравнодушные к судьбам детей граждане. Бывает, что и сами подростки обращаются с просьбами повлиять на предков.
И вот тут выясняется, что муниципальным органам опеки не хватает не только квалифицированных кадров, но и законов, нормативных документов, инструкций. Еще немного, и можно будет отмечать десятилетний юбилей отсутствия в Петербурге закона об опеке, где были бы прописаны нормы, правила и права чиновников, отвечающих за детей. Существующих юридических рычагов в виде Семейного и Гражданского кодексов уже явно недостаточно.
Во всем виновата "секта"
История, которую мы расскажем, яркий пример того, что повлиять на ситуацию в семье, где ребенок не ходит раздетым и не сидит впроголодь, практически нереально.
Все началось поздним февральским вечером, почти ночью, когда некая Ольга Стукова столкнулась на улице с 11-летним ребенком. Девочка пожаловалась, на то, что якобы ее выгнали из дома. Если верить Стуковой, они пытались дозвониться до мамаши Ани (имя девочки по этическим соображениям изменено), но трубку никто не брал. Позже выяснилось, что Аня убегала из дома постоянно и встречу с сердобольной женщиной восприняла как возможность найти убежище. Одной ночевкой дело не ограничилось. По словам самой Ольги Вадимовны, девочка появлялась у нее настолько часто, что пришлось пойти на решительный шаг - написать в муниципальное образование "Владимирский округ" заявление с просьбой отдать ребенка под опеку на любых условиях.
Однако не все так просто. Девочка живет с матерью, судя по всему, очень набожной и воцерковленной. Но выясняется, что мамаша не работает. Только недавно, по словам сотрудников органов опеки, она начал подыскивать себе место. Кроме того, она еще и не гражданка России. Непонятно, как вообще в такой ситуации женщина умудрялась кормить, одевать и учить дочь. Впрочем, дело не в этом.
Как только семьей Ани заинтересовались муниципалы (а с их подачи и наша газета), началось светопреставление. Несмотря на набожность, мамаша направо и налево облыжно обвиняла всех в принадлежности или пособничестве сектантам. Якобы они пытаются сманить из дома ее девочку. В "сектантах" и их пособниках успели побывать и Стукова, и главный специалист отдела опеки и попечительства Любовь Ключева, и даже сотрудник редакции.
Странная мадам вместо того чтобы заниматься собственными проблемами и дочерью, грозила муниципалам прокуратурой, "Международной амнистией", "Центром защиты русских от тоталитарных сект" и еще кучей всяких организаций. Потом, по словам Ключевой, к угрозам добавились оскорбления. А тем временем дочь продолжала сбегать к госпоже Стуковой. В один прекрасный момент та, справедливо опасаясь, что от неадекватной Аниной мамаши можно ждать даже обвинения в киднепинге, позвонила в орган опеки с просьбой, чтобы маленькую беглянку забрали. Изымать ребенка у сердобольной самаритянки пришлось посреди ночи. Девочку отправили в больницу Цимбалина, поскольку только она имеет право принимать детей по ходатайству муниципалов. Вот за этот шаг они и получили выволочку от городской прокуратуры, куда таки обратились Анина родительница. Формально прокуроры были правы. Впопыхах, ночью необходимые документы были написаны с указанием единственного аргумента - "изъятие ребенка по причине угрозы жизни".
По словам главного специалиста отдела опеки и попечительства МО "Владимирский округ" Татьяны Проценко, например, в соседней Финляндии любого сигнала от соседей о том, что после шести часов вечера ребенок находится дома один, достаточно, чтобы местные социальные службы забрали его и временно поместили в приют. А если подобное повторится несколько раз, родители вполне могут лишиться прав на отпрыска. Татьяна Николаевна уверяет, что для законопослушных финнов нет ничего хуже подобной перспективы, поскольку это сразу отражается на карьере.
У нас же в Семейном кодексе по сию пору нет четкой трактовки, что такое угроза жизни ребенку и как ее можно толковать. Каких-либо подзаконных актов или хотя бы инструкций на сей счет тоже не существует.
Куда захочу, туда и поворочу
Анина история не закончилась до сих пор. Сейчас девочка уже почти месяц находится в кризисном центре "Ребенок в опасности". Это единственное в Петербурге государственное учреждение, куда ребенок может обратиться и остаться по собственному желанию. И там, кстати, врачи и педагоги не делают различия между физическим и психическим насилием.
Как только Аня попала в центр, постепенно стали вырисовываться истоки конфликта. По словам сотрудников приюта, девочка не может осилить программу обучения, соответствующую ее возрасту. Это и стало поводом для побегов. Теперь специалистам Городской медико-педагогической комиссии предстоит определить, по какой программе лучше заниматься девочке. Однако, по словам замдиректора приюта, мамаша наотрез отказывается принять любой вердикт комиссии, ссылаясь на новый закон "Об образовании", по которому только родитель имеет право выбирать учреждение и форму обучения ребенку. То, что при этом девочке, по всей видимости, требуется особый, может быть, даже индивидуальный подход, скорее всего, мамашу не волнует. Так же как и то, что и муниципалы, а теперь и врачи центра рекомендуют отправить ребенка в санаторий. Она вполне может не выполнять их рекомендации. И нет в этой ситуации никаких законных рычагов влияния.
Все, на что имеют право сотрудники органов опеки и попечительства, по словам Татьяны Проценко, это убеждать и уговаривать. А если не поможет - ситуация зайдет в тупик. Госпожа Проценко очень сомневается, что даже норма из Семейного кодекса о злоупотреблении родительскими правами будет в данном случае работать. Так что лишить прав такую мамашу нереально.
Самое печальное, что история с Аней - не исключение. "У меня за последний месяц уже, наверно, двадцатый случай, подобный этому", - заявляет Любовь Ключевая.
Чего ж потом властям предержащим на народ-то пенять? Мол, и духовности нет никакой, и необразованных много, и пьющих, и всяких таких-сяких. А какими еще быть нашим детям, если есть родители, считающие их чем-то вроде собственности?
Версия Валерии Стрезовой