Отправился наркоторговец всего за один эпизод сбыта «белой смерти»
Сурово, но справедливо
Общеизвестный факт: знаменитого американского мафиози Аль Капоне посадили в тюрьму не за сотни погубленных душ, которые, несмотря на все усилия, полиции не удавалось привязать к «крестному отцу», а за банальную неуплату налогов. Суд присяжных назначил ему наказание 11 лет лишения свободы. Преступление, вероятно, допускало и более мягкую кару, но суд, вынося приговор, явно учитывал личность обвиняемого, рассматривая его деяние В КОНТЕКСТЕ сложившейся вокруг него атмосферы. Что, очевидно, справедливо и по отношению к обществу гуманно.
Возможно, кого-то такая информация не очень порадует, но в Петербурге недавно произошло нечто подобное. 1 марта нынешнего года Фрунзенский районный суд приговорил ранее не судимого Щербака Анатолия 1965 года рождения, женатого, имеющего на иждивении несовершеннолетнего ребенка, к 10 годам СТРОГОГО РЕЖИМА за незаконный сбыт героина в количестве 5,087 грамма.
Не за каждое умышленное убийство такое наказание дают. Но суд имел на это полное законное право — ведь речь идет о сбыте наркотика в особо крупном размере. А это преступление подпадает под статью 228, часть 4 УК РФ, предусматривающую наказание от 7 до 15 лет. Что касается строгого режима, то он автоматом вытекает из статьи 58 того же самого УК, предусматривающей такую меру за особо тяжкие преступления даже ранее не судимым.
К сведению: особо крупным размером, в соответствии с законом, признается «количество наркотических средств, превышающее размеры средней разовой дозы потребления в 50 и более раз». Постановлением правительства РФ от 6 мая 2004 года средняя разовая доза героина определена — 0,1 грамма. Нетрудно подсчитать, что особо крупный размер начинается с 5 граммов, и г-н Щербак подпал под «особо тяжкое» буквально из-за пылинки. Не будь ее, деяние квалифицировалось бы 3-й частью статьи 228, предусматривающей от 5 до 10 лет, но уже общего режима.
Впрочем, даже в данном случае суд мог проявить гуманность. Ибо имел право с учетом вышеуказанных обстоятельств назначить наказание более мягкое, чем предусмотрено за данное преступление, или «не применять дополнительный вид наказания, предусмотренный в качестве обязательного» (тот же строгий режим, к примеру). Что, кстати, сплошь и рядом происходит — за подобные деяния суды, как правило, дают условные сроки, а уж о строгом режиме и вовсе речи нет.
Смеем предположить, что выносившая приговор судья Овчинникова руководствовалась, выражаясь высоким штилем, не только буквой, но и духом закона. Выбирая меру наказания, она, вероятно, учитывала тот самый КОНТЕКСТ, в который «вписывался» данный преступный эпизод. Ибо понимала, что перед ней не случайно оступившийся человек, а опаснейший преступник, на совести которого, может быть, уже не одна загубленная душа. Своими руками он, конечно, никого не убивал, за него это делал продаваемый им белый порошок.
Автолавка для наркоманов
История, в общем, банальна. Некоторое время назад сотрудникам петербургского Госнаркоконтроля стало известно, что во Фрунзенском районе активно действует сбытчик героина. Будучи, по- видимому, человеком жадным, работал он без посредников, но чрезвычайно осторожно. При совершении акта продажи сам наркотик в руки не брал, принимал деньги через окно своей машины, а потом называл покупателю место, где лежит товар. Тайные схроны делал, как правило, в парадных домов неподалеку от мест встречи. Продавал только тем, кого знал лично. Предпринимал все возможные меры безопасности — тщательно проверялся на предмет слежки, использовал «службу контрнаблюдения», состоявшую из знакомых наркоманов. Сам, кстати, наркотики не употреблял.
Первоначально кроме имени — Анатолий — о наркодилере ничего известно не было. Информацию можно было бы почерпнуть лишь от «обслуживаемых» им наркоманов, но те либо сами ничего не знали, либо просто не хотели рубить сук, на котором сидят. Наркоманы вообще контингент очень специфический. Сегодня скажут одно, завтра другое, дадут показания, а потом с легкостью от них откажутся. Заставить их пойти на серьезное сотрудничество, обеспечив при этом скрытность и соблюдение необходимых мер конспирации, очень трудно.Еще труднее — подвигнуть такого человека на совершение проверочной закупки. А только она может служить реальным доказательством факта продажи.
К счастью, один из постоянных покупателей Анатолия (нешуточно, надо сказать, рискнув) этот «подвиг» совершить согласился. К тому времени оперативникам уже был известен номер автомашины марки «СААБ-9000» синего цвета, на которой ездит Анатолий. По базе данных нарушений Правил дорожного движения установили личность водителя, управлявшего ею по доверенности. Имя совпадало. Фамилия — Щербак. Установить его паспортные данные и место регистрации было делом уже нескольких минут.
Тайник у мусоропровода
23 октября 2003 года на углу Купчинской и Пловдивской улиц остановился тот самый «СААБ». Покупатель подошел к нему, через открытое окно передал водителю деньги в размере 6000 рублей, обменялся с ним несколькими фразами и отошел. Через минуту на его сотовый телефон поступил звонок — Анатолий (вероятно, за это время успевший пересчитать деньги и убедиться, что они не фальшивые) сообщил ему о месте закладки тайника: один из домов по Пловдивской улице, лестничная площадка около мусоропровода между 4-м и 5-м этажами.
К указанному месту покупатель прибыл в сопровождении двух понятых и оперативника (разумеется, проникших туда с соблюдением необходимых мер маскировки). Полиэтиленовый пакет с белым порошком лежал под жестяной банкой из-под кофе. Здесь же был оформлен протокол добровольной выдачи. Пакет положили в бумажный конверт, который скрепили печатью и подписями понятых.
Покупатель, по телефону сообщив Анатолию, что товар получил, через некоторое время уже находился в оперативном отделе Госнаркоконтроля, где под протокол подтвердил все происшедшее. А оперативники с понятыми на машине последовали за «СААБом». В течение нескольких часов он ездил по разным районам города, останавливался, в салон подсаживались разные люди. О чем-то побеседовав, через несколько минут снова выходили. Поздно вечером «СААБ» остановился около дома на улице Гашека. Щербак вышел из машины, направился к подъезду и был тут же задержан. При этом повел себя нервно, попытался сопротивляться и в отдел прибыл уже в наручниках. При обыске у него обнаружили те самые 6000 рублей (номера которых, естественно, были предварительно переписаны), пакетик с белым порошком, несколько сотовых телефонов и сим-карт.
Проведенная впоследствии экспертиза показала, что в пакете из тайника (массой 5,087 грамма) и в пакете, изъятом лично у Щербака (массой 0,732 грамма), находится героин, причем одинаковый «по качественному составу, наркотически активным компонентам и искусственным добавкам и по абсолютному количественному содержанию диацетилморфина». Характерный, кстати, штрих к картине нравов этой среды. Во-первых, покупатель платил за 6 граммов, а получил меньше. Во-вторых, хотел, естественно, приобрести чистый продукт, а получил с «искусственными добавками». И наркодилер спокоен — ни в милицию с заявлением о мошенничестве, ни в общество защиты прав потребителей наркоман, конечно, не пойдет...
Отдайте наши денежки!
По полученным данным, бывший сотрудник вневедомственной охраны Щербак уже несколько лет официально нигде не работал. Помогал друзьям строиться, пояснял он, этим и кормился. Впрочем, явно не бедствовал — снимал две квартиры, в одной из которых жил с молодой подружкой. Адрес «любовного гнездышка» удалось установить, но проводить там обыск формального повода не было. В отличие от квартиры на Гашека, где задержанный был зарегистрирован и куда лишь заходил время от времени проведать маленькую дочку да передать «матпомощь» жене. Присутствовавшие при обыске теща и тесть Щербака очень удивились, когда в детской комнате оперативники обнаружили бронежилет, четыре упаковки милицейских наручников и небольшой сейф, а в нем 70 тысяч рублей. Скромные пенсионеры и не видели никогда таких денег. Теща, когда оперативники пересчитывали купюры, даже всплакнула: «Сынки, вы бы хоть что-нибудь оставили!»
На следствии, однако, эти люди вели себя уже совсем иначе. Они клятвенно уверяли, что деньги из сейфа принадлежат им — они якобы копили их много лет на покупку домика. Поскольку других версий не было, всю сумму пришлось им вернуть. Кардинально изменились и их показания по поводу зятя. Первоначально они утверждали, что дома появляется он редко и живет неизвестно где и неизвестно с кем. А «хорошо подумав», вдруг объявили, что это — золотой человек, примерный семьянин, очень любит жену и дочь. Светлый образ был столь правдоподобен, что суд не стал арестовывать Щербака, ограничившись подпиской о невыезде. Между тем, как уверяют оперативники, к тому моменту Щербак уже был близок к признанию и мог вывести на своего поставщика.
Но, оказавшись на свободе, он избрал другую тактику. Сначала через его посредников оперативники получили предложение «решить вопрос полюбовно» за сумму в 30 тысяч долларов. Когда этот вариант не прошел, посыпались жалобы на незаконное задержание и вымогательство денег. Разумеется, эти факты были тщательно проверены, но... на очной ставке Щербак даже не узнал оперативника-«вымогателя».
Кстати, наступательная тактика — один из излюбленных приемов пойманных за руку наркоторговцев. Причем, как правило, жалобы пишутся без указания конкретных фамилий и должностей. Рассчитано точно: не подтвердится — никто в суд не подаст, зато опера побегают — ведь проверять будут поголовно весь отдел. До 30% служебного времени, как уверяют оперативники, у них уходит на разного рода объяснения с контролирующими органами. А что делать — «с той стороны» работают грамотнейшие, высокопрофессиональные адвокаты, специализирующиеся именно на этих делах. Причем в бессовестное сутяжничество бросаются именно самые высокооплачиваемые из них. Адвокаты средней руки, как правило, советуют своим подзащитным во всем сознаться и смягчить свою участь добросовестным сотрудничеством со следствием.
Адвокат Щербака оперативникам был хорошо известен — в числе прочих он обслуживал, между прочим, питерскую таджикскую диаспору. Он был из дорогих, и, вероятно, поэтому Щербак свою вину категорически отрицал.
Это горькое слово «победа»
За оказавшимся на свободе Щербаком установили тщательное наблюдение. И постепенно выявили круг его покупателей. Двое их них были задержаны и показали, что найденные при них наркотики они приобрели у Щербака. На очной ставке они его опознали, но в суд по повестке явился только один из них. Возможно, что тут тоже поработали адвокаты — тактика обработки свидетелей входит в их арсенал. В деле Щербака зафиксированы, к примеру, звонки понятым с предложением «встретиться на нейтральной территории, найти общий язык». В данном случае номер не прошел, а вообще в аналогичных делах неявки свидетелей на заседания, отказы от данных на предварительном следствии показаний или изменение их, увы, уже стали чуть не нормой жизни.
Применен был и другой весьма распространенный прием — обеспечение своему подзащитному алиби. В данном случае доказать его должен был телефонный звонок, сделанный с мобильника Щербака из района Дальневосточного проспекта через полчаса после вменяемой ему продажи наркотика. Защита провела эксперимент и доказала, что за такое короткое время попасть туда с Пловдивской улицы невозможно. Но суд на эту «научную аргументацию» не повелся. Как известно специалистам, наркодилеры могут менять по четыре мобильника в день, и оперативники предоставили полный список звонков, сделанных Щербаком с другого телефона за время между продажей и задержанием как раз по маршруту следования «СААБа».
Казалось бы, крыть нечем? Но в ход пошли банальные приемы. Сначала — «наркотики и деньги мне подбросили». Потом затягивание процесса посредством больничных — последовательно у Щербака и его адвоката (хотя последнего в это время видели приходящим в тюрьму к другому подзащитному). Наконец, «туз из рукава» — акт задержания Щербака сотрудником ГАИ за нарушение правил как раз во время той самой продажи героина, но... совсем в другом месте. Стали разбираться — оказалось, липа чистой воды, никакого задержания не было...
Приговор Щербака, разумеется, ошеломил. Он пришел в зал судебных заседаний свободным человеком, а вышел оттуда уже под конвоем. На этом его карьеру наркодилера можно считать законченной. Впрочем, даже если он и не отсидит полный срок, хозяевам он, засвеченный, вряд ли будет нужен...
А кто хозяева-то? Этот вопрос, увы, так и остался открытым. Поток наркотиков буквально захлестывает город — они прибывают в фурах с фруктами и овощами, едут поездами в сумках симпатичных молодых женщин вполне славянской внешности. Их, прикрываясь милицейскими удостоверениями, проносят «оборотни в погонах», при необходимости выдавая за «изъятое у злодеев». А дирижеры этой страшной вакханалии так ни разу тюремной баланды и не похлебали.
— Силы не равны, — вздыхают оперативники. — У них — «Мерседесы», «БМВ», «СААБы». А мы порой задержанного в наручниках на метро доставляем, да еще и сами платим за него. Они машины могут менять каждый месяц, а номера наших машин уже, кажется, все собаки знают. У них адвокаты — бывшие прокуроры и полковники юстиции в отставке. А у нас следователи — девочки, выпускницы юрфака. Так кто победит?
Оперативники и следователи петербургского Госнаркоконтроля верят в победу. Иначе просто нет смысла работать. В данном случае, конечно, победа налицо. Но, выходит, радость эта — если не со слезами на глазах, то где-то близко.
Михаил Рутман