Сегодня — Международный день прав человека. 10 декабря 1948 года Генеральная Ассамблея ООН приняла Всеобщую декларацию прав человека . В СССР об этом документе заговорили спустя многие годы. 5 декабря 1965-го о нем открыто напомнили участники митинга на Пушкинской площади в Москве, которые требовали освободить писателей Синявского и Даниэля. Именно тогда, считают историки, в Советском Союзе родилось правозащитное движение. Выходит, на днях ему исполнилось сорок лет. Таким образом, у нас есть два повода поинтересоваться, как живут сегодняшние правозащитники в Петербурге.
Тем более что в последнее время у российских властей возникли вопросы к правозащитным организациям. Мол, финансируются они из-за рубежа, а значит, могут проводить политику иностранных государств, подрывая устои нашего общества. Для того и собираются ввести новый закон, существенно ограничив возможность получать иностранную помощь...
Дом № 9 на Разъезжей улице можно с некоторой натяжкой назвать оплотом правозащитников в городе. Здесь нашли приют «Солдатские матери Петербурга», а также общественная организация «Мемориал». Дом производит впечатление развалюхи рядом с отремонтированными кафе и магазинами. Лестница с характерным запахом. На третьем этаже большая надпись на стене: «Просьба не беспокоить. «Солдатские матери» на 1-м этаже».
— Нас тот сосед очень не любит, — рассказывает мне немолодая женщина, открывая двери офиса. — Он две чеченские кампании прошел, говорит, что родину защищал, а, дескать, мы под нее копаем.
Офис «солдатских матерей» не поражает богатством. Почти пустая лекционная комната с несколькими десятками стульев, кабинет с парой компьютеров и тремя кожаными креслами...
— Конечно, мы осуществляем политику иностранных организаций, — иронизирует сопредседатель организации Элла Полякова. — Например, ООН. И основные инструкции мы тоже получаем из иностранных источников: из Декларации прав человека.
— О новом законе что думаете?
— Конечно, ничего хорошего он не сулит. Придется перерегистрацию проводить, а это деньги, время, силы. Но у нас есть опыт противостояния «наезду» государства, так что справимся и сейчас. Для нас куда большей проблемой является развитие коррупционных схем вроде ООО «Призывник».
— А без иностранных денег справитесь?
— Здесь, конечно, все правозащитные организации попадают под удар. Потому что в России нам помогать некому. Когда нет грантов, нам лишь бы за аренду заплатить. Хотя был один случай, женщина (кстати, небогатая) продала дачу и перевела нам шесть тысяч долларов. Мы целый год смогли платить аренду!
— И зарплаты, наверное, небольшие?
— Сто, двести, триста долларов. А в основном все делают волонтеры.
В этот момент раздается телефонный звонок.
— Алло!.. Так. Так... — отвечает Полякова. — Где? В каком госпитале? Немедленно приезжайте сюда. С собой возьмите все, все документы!
— И много таких звонков?
— Конечно! У нас вообще есть проблема, что нас считают слишком сильной организацией. К нам приходят и говорят: «Вы такие сильные, помогите...». Но люди должны за свои права бороться сами! Вообще, правозащитные организации должны быть слабыми.
— Можно ли говорить сейчас о кризисе правозащитного движения?
— Я бы так не сказала. Конечно, никаких влиятельных организаций сейчас не существует. Но я не согласна с Владимиром Буковским (известный правозащитник, один из организаторов митинга 1965 года. — Л. Р.), который говорит, что сейчас правозащитников нет. На самом деле в советские времена это были отдельные герои, которые пытались пробить брешь в бетонной стене. А сейчас этих ростков очень-очень много...
Петербургское отделение «Мемориала» находится во дворе того же дома. Такая же небогатая обстановка, та же пара компьютеров. В коридоре, правда, телевизор.
— Бывает, люди в коридоре ждут. Чтобы они не скучали, поставили телевизор, — объясняет мне секретарь, — Только он все равно не работает.
— А как вообще живете?
— Нелегко. У нас же основной контингент — репрессированные, а они моложе не становятся. Для них «Мемориал» — место встреч, мы стараемся, чтобы они жили, а не выживали.
— Закон, который собираются ввести, вас сильно зацепит?
— Конечно! Нам аренду будет не заплатить! За всю нашу историю был только один случай, когда старичок нам квартиру завещал. Олигархи ведь у нас не такие, чтобы помогать. Абрамович почему-то денег не предлагает...
На улице я стал расспрашивать прохожих, что они знают о деятельности правозащитных организаций. И некоторые откликнулись.
— Думаю, что они делают полезное дело, — сказала пожилая женщина. — Конечно, лучше жить в правовом государстве...
— А как относитесь к тому, что многие из них финансируются из-за рубежа?
— Ну это нехорошо! Вот и сам Путин говорил...
— То есть если, скажем, ООН поддерживает программу борьбы с наркотиками в России, — это тоже плохо?
— Ну наркотики — это вопрос глобальный...
Молодая девушка Аня проявляет знакомство с предметом:
— О «Солдатских матерях» слышала. Сейчас как раз брата могут в армию забрать...
— И что, пойдете к ним?
— Скорее, конечно, другим взятку придется давать, — смеется она.
Честно говоря, у меня не сложилось впечатления, что нынешние питерские правозащитники представляют опасность для нашего родного государства. Разве что для отдельных его представителей, зарабатывающих на тех самых «коррупционных схемах», о которых мы все наслышаны.
Леонид Романович