Статья 221. Решение прокурора по уголовному делу. 1. Прокурор рассматривает поступившее от следователя уголовное дело с обвинительным заключением и в течение 5 суток принимает по нему одно из следующих решений:

1) об утверждении обвинительного заключения и о направлении уголовного дела в суд. Прокурор может составить новое обвинительное заключение;
2) о прекращении уголовного дела либо уголовного преследования в отношении отдельных обвиняемых полностью или частично;
3) о возвращении уголовного дела следователю для производства дополнительного следствия или пересоставления обвинительного заключения и устранения выявленных недостатков со своими письменными указаниями;
4) о направлении уголовного дела вышестоящему прокурору для утверждения обвинительного заключения, если оно подсудно вышестоящему суду.
2. Прокурор вправе:
1) при утверждении обвинительного заключения изменить объем обвинения либо квалификацию действий обвиняемого по уголовному закону о менее тяжком преступлении;
2) отменить или изменить ранее избранную обвиняемому меру пресечения, за исключением случая, предусмотренного частью четвертой статьи 110 настоящего Кодекса. Прокурор также вправе избрать меру пресечения, если таковая не была применена, за исключением домашнего ареста и содержания под стражей;
3) дополнить или сократить список лиц, подлежащих вызову в суд, за исключением списка свидетелей со стороны защиты.
3. Установив, что следователь нарушил требования части пятой статьи 109 настоящего Кодекса, а предельный срок содержания обвиняемого под стражей истек, прокурор изменяет данную меру пресечения.
4. В случаях, предусмотренных пунктами 2 - 4 части первой, частями второй и третьей настоящей статьи, прокурор выносит соответствующее постановление.
Во-вторых, только после утверждения прокурором обвинительного заключения, составленного следователем (с внесением им при необходимости указанных выше изменений), либо с составленным им новым обвинительным заключением уголовное дело, причем только им, прокурором, направляется в надлежащий суд для рассмотрения по существу. Одновременно им, и это является новацией УПК, вручается копия обвинительного заключения с приложениями обвиняемому, а также защитнику и потерпевшему по ходатайству последних, и уведомляются о направлении уголовного дела в суд потерпевший и другие перечисленные в ч. 3 ст. 222 УПК лица (напомним, что УПК РСФСР 1960 г. возлагал обязанность вручения копии обвинительного заключения обвиняемому, преданному суду, на суд - ст. 237; далее - УПК РСФСР).
"Воспринимает прокурор обвинение, сформулированное следователем, или формулирует его сам, внося с учетом обстоятельств дела в ранее сформулированное обвинение соответствующие изменения, - приходит к совершенно верному, по нашему убеждению, выводу В.С. Зеленецкий, - во всех случаях он принимает соответствующее решение, которое по своей природе является актом возбуждения государственного обвинения против конкретного лица" <*>.
--------------------------------
<*> Зеленецкий В.С. Возбуждение государственного обвинения в советском уголовном процессе. С. 22.
Очевидно, что принятию столь ответственного решения, как возбуждение государственного обвинения, должно предшествовать тщательное изучение прокурором материалов уголовного дела, поступившего к нему с обвинительным заключением. Зачастую сложность и трудоемкость этого процесса для прокурора зависят от степени его участия в ранее осуществлявшемся по нему уголовном преследовании. Давая согласие на возбуждение уголовного дела (особенно против конкретного лица), применение к обвиняемому меры пресечения в виде содержания под стражей, производство иных процессуальных и следственных действий, производимым на основании судебного решения (ст. ст. 108, 165 и др. УПК), санкционируя осуществление отдельных из них, прокурор изучал соответствующие материалы уголовного дела, а потому знаком с доказательственной базой по делу, лежащей в основе принятия подобных решений.
Ранее, кроме того, этот процесс существенно облегчался, но облегчался, на наш взгляд, лишь внешне, формально тем, что обвинительное заключение содержало в себе проведенный следователем анализ доказательств обвинения и доводов, приводимых в защиту от него самим обвиняемым и его адвокатом (ст. 205 УПК РСФСР). Теперь же, в соответствии с ст. 220 УПК, структура обвинительного заключения принципиально иная: оно должно содержать лишь перечень доказательств (а не доказательства как таковые), подтверждающих обвинение и на которые ссылается сторона защиты.
Нам представляется здесь необходимым остановиться более подробно на нашем понимании сущности данной позитивной, как представляется, новации.
В ней мы видим несколько составляющих различной степени важности. Во-первых, она предопределяет необходимость для прокурора боле глубокого и самостоятельного изучения материалов поступившего к нему с обвинительным заключением уголовного дела, а не ограничиваться лишь ознакомлением с тем, как они отражены в заключительном акте следователя.
Во-вторых (и подробнее об этом мы скажем ниже), эта же необходимость возникнет и перед сотрудником прокуратуры, который затем будет назначен поддерживать по данному делу государственное обвинение в суде. Чего греха таить: последние ранее зачастую выходили в судебное заседание, лишь ознакомившись, да и то порой невнимательно, с копией обвинительного заключения, находящегося в надзорном производстве. Особенно наглядно это проявлялось по рассматриваемым судами групповым и многоэпизодным делам, когда после допроса того или иного лица судом и представления права на допрос государственному обвинителю наступала ... томительная пауза, в течение которой прокурор судорожно разыскивал в обвинительном заключении (также состоящем иногда не из одного тома) место, в котором следователь приводил и анализировал показания этого человека, данные им на предварительном следствии.
В-третьих, и, пожалуй, это нам представляется основным, такая структура обвинительного заключения исключает возможность для суда, что, увы, также не только имело место, но и было достаточно широко распространено, механически переносить в свой приговор заимствованные из обвинительного заключения формулировки следователей с их анализом доказательств.
И, наконец, в-четвертых. Наличие у обвиняемого копии обвинительного заключения, содержащего анализ доказательств, несомненно, могло быть использовано, и как показывает практика, использовалось как им самим, так и другими заинтересованными в том лицами для оказания предвосхищающего воздействия на свидетелей и потерпевших, чьи показания на следствии подтверждали обвинение.
Нам представляется, что эта же причина лежит также в основе новеллы о том, что судебное следствие начинается не с оглашения обвинительного заключения, как такового, что предписывала ст. 278 УПК РСФСР, а с изложения государственным обвинителем лишь предъявленного подсудимому обвинения (ст. 273 УПК).
И в этой же связи нам не понятна цель, с которой в соответствии со ст. 222 УПК обвиняемому вручается не только копия обвинительного заключения, но и всех приложений к нему, в том числе и списка лиц, подлежащих вызову в судебное заседание, более того, с указанием их места жительства и (или) места нахождения. Разве его наличие (или отсутствие) каким-либо образом может сказаться на обеспечении права обвиняемого на защиту? А использовать эти данные для негативного воздействия на перечисленных в этом списке лиц, во всяком случае, облегчить его, вполне возможно. По нашему разумению, такие сведения должны представляться исключительно суду. Более того, как быть с этим предписанием закона в случаях, когда в порядке ч. 9 ст. 166 УПК следственное действие с целью обеспечения безопасности указанных в ней лиц производится под псевдонимом?
Надо сказать, что УПК РСФСР посвящал вопросам и решениям, которые возникали перед прокурором при поступлении к нему уголовного дела с обвинительным заключением, четыре достаточно подробно "расписанные" статьи (213 - 216). УПК же уделил всем этим проблемам лишь одну (221) текстуально воспроизведенную выше статью, именуемую "Решения прокурора по уголовному делу".
Не думаем, что такая конструкция, принятая современным законодателем, является оптимальной. В частности, в названной статье УПК нет положений, аналогичных содержавшимся в ст. 213 УПК РСФСР, достаточно четко очерчивавших тот круг вопросов, которые подлежат в этом случае разрешению прокурором. По сути данная статья содержала в себе описание алгоритма тех обстоятельств, установление (или неустановление) которых в результате предварительного расследования должен проверить прокурор при решении вопроса о возможности утверждения обвинительного заключения, а, следовательно, возможности возбуждения по изученному уголовному делу государственного обвинения.
В этой связи при рассмотрении поставленных в данной части нашей работы вопросов мы будем основываться на названном выше алгоритме, несколько изменяя последовательность его "шагов" и учитывая, естественно, имеющие значение для того новации УПК.
Итак, при поступлении уголовного дела с обвинительным заключением прокурор обязан проверить:
1. Имело ли место деяние, вмененное обвиняемому, и имеется ли в этом деянии состав преступления. Решение этого вопроса в ряде случаев достаточно сложно не только по так называемым "экономическим" преступлениям, когда не так легко отграничить уголовно-правовые отношения от отношений гражданско-правовых, но иногда по уголовным делам о насильственных деликтах; к примеру, внесенные Федеральным законом, подписанным Президентом РФ 14 марта 2002 г., изменения в статью 37 УК РФ зачастую исключают возможность привлечения к уголовной ответственности лица, причинившего вред человеку, вплоть до убийства последнего, но действовавшего в состоянии необходимой обороны.
2. Обоснованно ли предъявленное обвинение имеющимися в деле доказательствами. Как сказано, это наиболее сложный для прокурорского разрешения вопрос в настоящее время (ибо, напомним, обвинительное заключение по причинам, проанализированным нами выше, не содержит сейчас ни содержания доказательств, как таковых, ни их анализа). Кроме того, обратим внимание на то, что принцип свободы оценки доказательств (ст. 17 УПК) обязывает прокурора (как и судью, присяжных заседателей, следователя и дознавателя) оценивать доказательства по своему внутреннему убеждению, но основанному не на всестороннем, полном и объективном рассмотрении всех обстоятельств дела в их совокупности (как то предписывала ст. 71 УПК РСФСР), а на совокупности именно имеющихся в уголовном деле доказательств.
Нам представляется, что в сложных случаях, например при поступлении с обвинительным заключением многотомного уголовного дела о групповых и многоэпизодных преступлениях, для анализа доказанности обвинения каждого обвиняемого в целом и по каждому вмененному ему эпизоду отдельно прокурор может привлечь к этой работе следователя, расследовавшего это дело и потому более свободно в нем ориентирующегося. Также, думается, может явиться вполне уместным со стороны прокурора предложение следователю составить по данному вопросу некое резюме (меморандум), которое, кстати сказать, в дальнейшем поможет государственному обвинителю рационально готовиться к участию в судебном заседании.
3. Правильно ли квалифицировано преступление. Мы видим в этой проблеме два аспекта. Во-первых, есть ряд смежных составов преступлений, разграничение которых между собой и теоретически, и практически достаточно сложно, например отграничение вымогательства от самоуправства, похищения человека от незаконного лишения свободы, получения взятки от коммерческого подкупа, того взяточничества от мошенничества и т.д. Второй аспект этой проблемы носит в настоящее время, скорее всего, психологический характер.
Дело в том, что многие годы действия УПК РСФСР "приучили" и следователей, и прокуроров при утверждении последними обвинительных заключений завышать квалификацию действий, инкриминируемых обвиняемым, так сказать, "на всякий случай". Делалось это для того, чтобы исключить для суда необходимость возвращать уголовное дело для доследования в случаях, если он придет к выводу, что действия, в совершении которых подсудимый изобличен, должны квалифицироваться по другой статье уголовного закона, предусматривающей более тяжкое наказание (сейчас же, как известно, суд рассматривает уголовные дела исключительно в рамках возбужденного против подсудимого и поддержанного в суде государственного обвинения).
4. Правильно ли избрана обвиняемому мера пресечения. Надо сказать, что УПК РСФСР предоставлял прокурору на данной стадии уголовного процесса самые широкие полномочия: от изменения более строгой меры пресечения на более мягкую и, напротив, скажем, ранее избранной следователем подписки о невыезде на содержание под стражу. Сейчас же в соответствии с п. 2 ч. 2 ст. 221 УПК прокурор при утверждении обвинительного заключения может отменить или изменить ранее избранную меру пресечения за исключением случая, когда она избиралась на основании судебного решения (как известно, прокурор при этом также вправе избрать обвиняемому меру пресечения, если таковая не была применена, за исключением домашнего ареста и содержания под стражей, но такие случаи вряд ли распространены на практике, нам же они просто неизвестны). Если же, изучая этот вопрос, прокурор убедится, что предельный срок содержания под стражей обвиняемого (18 месяцев) к этому моменту истек и не был продлен в порядке, предусмотренном ч. ч. 7, 8 ст. 109 УПК, он обязан изменить ему данную меру пресечения.
Особо отметим необходимость для прокурора при решении указанных выше проблем тщательно изучать ходатайства обвиняемого и его защитника, а также потерпевшего и его представителя, заявленные соответственно по результатам ознакомления их с материалами законченного расследования уголовного дела (ст. ст. 216 и 217 УПК), и обоснованность их отклонения следователем. Во-первых, чаще всего они касаются именно этих, основополагающих при решении вопроса о возбуждении государственного обвинения, обстоятельств; во-вторых, практика показывает, что значительная часть таковых отклоняется следователями необоснованно по различным причинам, на первом месте из которых, на наш взгляд, стоит дефицит времени, которым следователь располагает для удовлетворения ходатайств. При этом весьма часто в подобный "цейтнот" следователи попадают по своей вине, приступая к ознакомлению этих лиц с материалами дела буквально в последние дни до истечения срока расследования.
5. Приняты ли по изучаемому делу меры обеспечения гражданского иска и возможной конфискации имущества. Надо заметить, что важность исследования прокурором этого вопроса в настоящее время в некоторой степени нивелируется полномочиями судьи по поступившему в суд уголовному делу по ходатайству прокурора и других перечисленных в ст. 230 УПК лиц принять меры к обеспечению гражданского иска и возможной конфискации имущества. В то же время по собственной инициативе суд подобное решение принять не вправе, а при выяснении вопросов, относящихся к каждому обвиняемому, судья обязан установить, приняты ли органами следствия меры по обеспечению возмещения вреда, причиненного преступлением, и возможной конфискации имущества (п. 5 ст. 228 УПК).
6. Привлечены ли в качестве обвиняемых все лица, которые изобличены в совершении преступления либо, добавим мы, имеющие некое прикосновение к совершению преступления. Здесь мы имеем в виду в первую очередь возможность и целесообразность прекращения уголовного преследования в отношении отдельных лиц по нереабилитирующим основаниям (т.е. отказа от возбуждения в отношении их государственного обвинения, проблема которого рассмотрена нами выше), а также наличия в деле так называемых "отсекающих" постановлений, обосновывающих, почему в отношении отдельных лиц, прикосновенных к преступлению, невозможно привлечение к уголовной ответственности. Тут же скажем, что практическая острота последней проблемы по действующему УПК также, как предыдущей, несколько снизилась, в связи с исключением возможности для суда по этим основаниям, как и по всем другим, возвращения уголовного дела для производства дополнительного расследования. Тем не менее принцип законности и обоснованности уголовного преследования, а также того, что можно назвать правовой культурой лиц, его осуществляющих, требуют разрешения этих вопросов как следователем при расследовании, так и прокурором на данной стадии процесса.
7. Подлежит ли изменению приложенный к обвинительному заключению список лиц, подлежащих вызову в судебное заседание. Необходимость рассмотрения прокурором на стадии возбуждения государственного обвинения этого, казалось бы, технического вопроса предопределена тем, что зачастую следователи включают в этот список, в частности, как свидетелей со стороны обвинения, практически всех допрошенных ими лиц (за исключением тех, которые подлежат включению в список свидетелей стороны защиты по ходатайству представителей последней; случаи, когда необходимые свидетели обвинения не включаются ими в данный список, на практике крайне редки). Это неминуемо влекло как минимум увеличение сроков рассмотрения в суде уголовного дела, а также неоправданные материальные издержки, связанные с участием таких свидетелей в судебном процессе. Говоря об этом, тут же следует напомнить, что список свидетелей со стороны защиты прокурором не может быть ни сокращен, ни дополнен (п. 3 ч. 2 ст. 221 УПК).
Обратим внимание на то, что эти же вопросы, на наш взгляд, прокурор должен решить до направления уголовного дела на основании своего постановления вышестоящему прокурору для утверждения обвинительного заключения, если дело подсудно вышестоящему суду. Это, однако, несомненно, не означает, что вышестоящий прокурор, в свою очередь, используя тот же алгоритм, не может прийти к иным выводам, исключающим для него возможность возбуждения по данному уголовному делу в целом или относительно отдельных обвиняемых государственного обвинения.
В любом случае государственное обвинение возбуждается прокурором двояким образом: либо утверждением составленного следователем обвинительного заключения, либо составлением нового обвинительного заключения. Последнему, как правило, предшествуют самостоятельные постановления прокурора об исключении из обвинения отдельных эпизодов, т.е. изменении объема обвинения и (или) изменении квалификации действий обвиняемого по уголовному закону о менее тяжком преступлении.
Стадия возбуждения государственного обвинения завершается направлением прокурором уголовного дела с обвинительным заключением в суд и вручением им же обвиняемому копии обвинительного заключения с приложениями. По ходатайствам защитника и потерпевшего, которые, на наш взгляд, могут быть ими заявлены при ознакомлении с материалами дела, им также прокурором вручаются копии обвинительного заключения и выполняются другие требования, перечисленные в ст. 222 УПК, в частности разъясняется право на заявление ходатайств о проведении предварительных слушаний.
ССЫЛКИ НА ПРАВОВЫЕ АКТЫ

"УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНЫЙ КОДЕКС РСФСР"
(утв. ВС РСФСР 27.10.1960)
ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН от 17.01.1992 N 2202-1
"О ПРОКУРАТУРЕ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ"
"УГОЛОВНЫЙ КОДЕКС РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ" от 13.06.1996 N 63-ФЗ
(принят ГД ФС РФ 24.05.1996)
ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН от 20.03.2001 N 26-ФЗ
"О ВНЕСЕНИИ ИЗМЕНЕНИЙ И ДОПОЛНЕНИЙ В НЕКОТОРЫЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬНЫЕ
АКТЫ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ В СВЯЗИ С РАТИФИКАЦИЕЙ КОНВЕНЦИИ О
ЗАЩИТЕ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА И ОСНОВНЫХ СВОБОД"
(принят ГД ФС РФ 21.02.2001)
"УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНЫЙ КОДЕКС РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ"
от 18.12.2001 N 174-ФЗ
(принят ГД ФС РФ 22.11.2001)
ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН от 14.03.2002 N 29-ФЗ
"О ВНЕСЕНИИ ИЗМЕНЕНИЯ В СТАТЬЮ 37 УГОЛОВНОГО КОДЕКСА РОССИЙСКОЙ
ФЕДЕРАЦИИ"
(принят ГД ФС РФ 08.02.2002)
ПОСТАНОВЛЕНИЕ ВЦИК от 15.02.1923
"ОБ УТВЕРЖДЕНИИ УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОГО КОДЕКСА Р.С.Ф.С.Р."
(вместе с "УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНЫМ КОДЕКСОМ Р.С.Ф.С.Р.")
ОПРЕДЕЛЕНИЕ Конституционного Суда РФ от 07.10.1997 N 88-О
"О РАЗЪЯСНЕНИИ ПОСТАНОВЛЕНИЯ КОНСТИТУЦИОННОГО СУДА РОССИЙСКОЙ
ФЕДЕРАЦИИ ОТ 28 НОЯБРЯ 1996 ГОДА ПО ДЕЛУ О ПРОВЕРКЕ
КОНСТИТУЦИОННОСТИ СТАТЬИ 418 УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОГО КОДЕКСА
РСФСР В СВЯЗИ С ЗАПРОСОМ КАРАТУЗСКОГО РАЙОННОГО СУДА КРАСНОЯРСКОГО
КРАЯ"
РЕКОМЕНДАЦИЯ N PC-PR (99) Комитета министров Совета Европы
от 23.09.1999
"О РОЛИ ГОСУДАРСТВЕННОГО ОБВИНИТЕЛЯ В СИСТЕМЕ УГОЛОВНОГО
ПРАВОСУДИЯ"