Карательная психиатрия

[Леконт]

Все инстанции служат системе. 1% - решили это оптимально. Что-то отменяется и в то же время не подрывается авторитет нижестоящих. Типа Юрьева дня в старину, маленький бонус от системы. Послабление.

[leonid1959]

Все инстанции служат системе

Типа Юрьева дня в старину-это про рабство (крепость раба на труд)

к чему так стремились родственнички Вовы-крестителя 1 тыс лет назад.

А незадолго до этой погани с Сиона, наш Олег-князь, изничтожил хазарский каганат (СЕВ КАВКАЗ) до тла, где расселились эти пацаны-беспредельщики и с чурками ещё тогда докапывавшиеся до нас.

Вот вам и пример борьбы с системой. Мы Олега величаем Вещим, Израйль за разгром, его ненавидит. Так что, без прошлого-нет будущего тов Камелот. ваш ход.

[Камелот]

С пассажиром сравнение некорректное. Транспорт ходит по маршруту, а тут везут куда им вздумается. Могут и высадить и посадить.

Леконт, сегодня не ваш день, по маршруту ходит общественный транспорт. А транспорт вообще может ездить, летать и плавать. Есть ещё деление транспорта на пассажирский и грузовой. Вот, грузовой больше вам подходит.

[Леконт]

Намёк понял. Упакуют и доставят.

[Andrey81]

Очень неплохое видео -

Немецкие сатирики об информационной войне за Украину

[Леконт]

Нашли над чем прикалываться. Их бы туда где стреляют. Пошляки.

[Zotov]

Нашли над чем прикалываться. Их бы туда где стреляют. Пошляки.

Они маладцы!

В ничего не поняли, они же делают пародии и критикуют запад, который устроил информационную войну

[Sem-27]

Разумные мысли:

"Одно из самых сильных исследовательских впечатлений было связано с чтением книг «Рождение клиники» и «История безумия в классическую эпоху» Мишеля Фуко. Последний – отнюдь не психиатр, однако его размышления оказались чрезвычайно ценными.

В его трудах удалось обнаружить ответы на некоторые мучительные вопросы, которые созрели у меня во время пребывания в клинике.

Фуко начинает свои рассуждения вот с какого факта. До конца XVIII века в Европе попросту не существовало понятия «психически больной». Были специальные учреждения - работные дома, где содержались девианты: бродяги, мелкие воришки, попрошайки, карманники. И даже алхимики. Это была группа людей, которые не могут или не желают адаптироваться к социальному режиму – и тем самым мешают его нормальному функционированию. Место, в которое их помещали, было типичным исправительным учреждением.

Но никто не называл этих людей больными. Скорее, это были просто маргиналы, иногда – преступники или «чудаки». То есть, по сути, тот самый сброд, который я и наблюдал в больнице имени Кащенко. За пару сотен лет ничего не изменилось. Правда, диагнозов тогда не ставили, ведь психиатрия только зарождалась… Таким образом, мысль Фуко состоит вовсе не в том, что до конца XVIII века не было понятия «душевнобольной», но были сами больные. Отнюдь! Он заявляет нечто куда более интересное: до этого момента не было самого больного. Фуко демонстрирует, что психиатрия стала не просто по-новому изучать психические болезни, но что она создала их. Сама делает из человека больного. Примерно к таким же выводам пришел и я.

Вот каким образом это происходит. Лица, которые раньше описывались языком пенитенциарных систем – как люди, преступившие грань закона – теперь описаны языком медицины. Можно рассмотреть это как некоторую либерализацию карательных систем и учреждений. На самом деле практики, которые применяются к больному, структурно полностью совпадают с теми, что ранее применялись к преступнику.

В одном случае – допрос, в другом – прием у врача (откровенное признание является условием как исцеления, так и преодоления порочных желаний). Преступник должен откровенно рассказать о содеянном, больной – о болезненных переживаниях. В одном случае назначается наказание, в другом – метод лечения… Но и они, как правило, схожи. И там, и здесь господствует иерархический надзор – как больной, так и провинившийся постоянно «открыты для осмотра» - власть заставляет свой объект «демонстрировать себя». Техники надзора в равной степени присущи тюрьме, военному госпиталю, психиатрической больнице… Еще более древней моделью, прообразом исправительной системы является церковь. Там человек приходит к духовнику и кается в грехах. Грехи отпускаются, либо накладывается епитимья, послушание. Суд выносит приговор и присуждает срок заключения с исправительными работами. А врач ставит диагноз и назначает лечение, больничный режим, мучительные процедуры и манипуляции. Церковь, тюрьма, клиника... На дисциплинарном уровне каждая последующая система является калькой с предыдущей, это совершенно очевидно."

http://kir-zhuravlyov.livejournal.com/1447.html

[Sem-27]

Брюс Вайсман Психиатрия — предательство, не знающее границ

Предисловие к русскому изданию Мне было очень приятно узнать о существовании книги Б. Вайсмана «Психиатрия — предательство, не знающее границ».

Может показаться странным, что о психиатрии, которую принято называть наукой, пишет человек, который сам не является врачом-психиатром. Однако это обычный довод, который выдвигают сами психиатры, не желающие, чтобы сфера их деятельности привлекала внимание общественности.

Однако, этот довод несостоятельный, потому что он не принимает во внимание печальный опыт человечества.

Любая наука предназначена только для того, чтобы улучшать жизнь людей. Нет никакого смысла в науке, если она не отвечает запросам людей и не делает их жизнь легче и проще. Однако, как показывает вся история человечества, в какой-то момент некоторые ученые забывают о том, что они призваны помогать людям, а не тратить деньги налогоплательщиков на удовлетворение своего интереса в какой-то области. Такие ученые, пользуясь своим статусом и обвиняя других в дилетантстве и непонимании сути исследований делали то, что считали нужным Неудивительно, что вследствие этого человечество получило такие результаты деятельности ученых, как ядерная бомба, противопехотные мины, боевые отравляющие газы, машины для проведения электросудорожной терапии, ЛСД, героин и т.д. и т.п.

Общество, именно общество, обязано оценивать деятельность ученых, в данном случае — психиатров. Только критериями оценки будут являться не те, которыми пользуются сами психиатры, а совсем другие.

В середине сороковых годов прошлого века психиатрия взяла на себя ответственность за то, чтобы уменьшить преступность, наркоманию и улучшить психическое здоровье людей. Были ли достигнуты результаты? И как вообще обществу следовало бы оценивать деятельность профессиональных психиатров?

Исходя из здравого смысла, общество не должно пользоваться тестами самих психиатров и доверчиво внимать тому, что говорят её эксперты. Оно должно было бы пристально посмотреть на то, насколько менее опасно стало ходить по улицам, насколько меньше молодых людей губят свои жизни в наркотическом бреду, насколько меньше стало безумных людей. Вообще стала ли легче и безопаснее жизнь?

Б. Вайсман провел невероятно трудную работу. Он сделал то, на что многие не решаются, не желая идти наперекор принятому мнению и посягать на целую науку. Он отказался слепо верить экспертам-психиатрам, заявляющим о большом успехе в области душевного здоровья, а посмотрел на происходящее непредвзято и попытался найти причину кризиса общества.

В этой книге автор вовсе не пытается поупражняться в риторике или сделать самому себе рекламу громкими заявлениями. Вовсе нет. Это уникальный по своей насыщенности и полноте сборник документальных подтверждений того, что психиатрия является фактором, играющим огромную роль в разрушении общества — ухудшении здоровья людей, развитии наркомании, росте преступности, изменении принципов судебной системы, нарушении прав человека, развитии аморальности и т.д.

Несмотря на то, что в книге, в основном, идет речь об американском обществе, российскому читателю иногда может показаться, что автор пишет о нашей стране, настолько плотно вопросы, которые он поднимает, касаются России.

Скажем, особое место в книге посвящено ситуации, связанной с изменением основ судебной системы на базе «достижений» психиатрической науки и использованию психиатрии в целях, не имеющих отношение к медицине.

Каждый из нас, наверняка, всякий раз испытывал недоумение, когда читал в газетах о том, что злостные преступники уходят от ответственности за свои страшные преступления из-за их, якобы, невменяемости. Вопреки здравому смыслу убийцы, насильники и маньяки не несут заслуженного наказания, а мы являемся свидетелями очень странных отношений между судебной системой и психиатрией.

Полную версию можно прочесть:

http://www.hvp.org.ru/Wiseman.htm

[Sem-27]

... Московские психиатрические заведения закрыты от общественности. На территорию сложно попасть даже родственнику заключенного. А между тем, внутри них царит Освенцим. И это - не музей. Это - современная реальность для сотен.

Проникнуть в острое отделение почти невозможно: нужно преодолеть КПП психзаведения, разобраться в хаосе корпусов, дозвониться в дверь отделения (если посчастливится, то откроют и даже пустят), преодолеть отказ "медсестры"; и, наконец, успешно совершить беседу с психиатром, который не желает никого видеть. Он "занят".

А ведь именно этого посетителя в отделении ждет Человек. Родной человек, которого лишили надежды выбраться.

Отчего-то лишь некоторые родственники пациентов осмеливаются комментировать то, что они узнали о жизни в отделении. Жизни, которую мы ведем на свободе, там нет. Близким сотрудники психушки елейно говорят: "мы его вылечим, ведите скорее!" . За этими шторами почти неразличимо происходящее в отделении.

Подъём в 7, и тут же закрываются на ключ палаты. Люди, испытывающие слабость и боль от препаратов, должны сидеть на лавках коридора целый день, прерываясь на безвкусный принудительный обед и тихий час.

Лишь пара людей из сотен обитающих в "остром" настроена решительно. Кто-то обещает устроить разборки родственникам, кто-то с жутковатым азартом сообщает палате, что его могут отправить в псих-интернат, мол, родственник просил.

Остальные молчат и лежат в позе "смирно", уставившись в потолок. Лежат час, день, месяцы. Они имеют многолетнюю историю психушки (иногда психушек). Стараются изменить жизнь, или когда-то старались. Но при любых усилиях что-то сделать - оказываются в психушке снова и снова... и снова.

А по другую сторону забора кипит жизнь. Пациенты забыли о ней. У них осталась пенсия по инвалидности и работа курьером. Эти деньги - все, что объединяет их с ничего не знающими об "остром отделении" людьми. Остальная их жизнь проходит под контролем родственников. Семья должна (да, "должна", ведь так говорят в диспансере) следить, чтобы пациент после выписки регулярно ходил в диспансер, глотал таблетки три раза в день, вставал с постели в восемь утра, ходил перед завтраком за хлебом (да-да, если он перестанет утром ходить за хлебом, то на приеме у психиатра он получит т.н. "направление на госпитализацию").

Видит Бог, мне трудно писать эти вещи. Кто из истинных докторов скажет, что человеку нужно вмешательство, если он один раз отказался сходить в магазин? А для людей с диагнозом это - реальность. Каждодневная.

В "буйном" (где буйствует только персонал, особенно - санитарки) - атмосфера горя, подавленности, слабости. Контроль во всем: что ешь, чем занят, с кем и о чем говоришь. Разговор с психиатром - иногда лишь раз в несколько месяцев. А лежать можно много месяцев. Выйти нельзя.

Вспомнилось то, что кажется забавным и невообразимым: психиатр решает, в какой спортзал можно ходить, а в какой - нельзя. Мм. Да, это - не требование, это - рекомендация. На деле - вторжение в жизнь.

Что такое состояние под препаратами, наверное, объективно рассказать невозможно. Это, - просто когда забываешь, что ты - человек. И позволяешь все "это" с собой делать. Позволяешь сотрудникам диспансера и психушки, маме, супругу, своему ребенку - тому, кто держит связь с психиатром. Если никто в семье не контролирует "пациента", то почти непременно его отправляют в "государственный дом".

Печаль охватывает меня при мыслях об этом месте. Это - целый мир на ста квадратных метрах. Потому что для многих отделение заменяет жизнь...

http://antipsychiatry.ru/download/file. ... &mode=view

http://antipsychiatry.ru/download/file. ... 9b92e59f1f

http://antipsychiatry.ru/download/file. ... 9b92e59f1f

http://antipsychiatry.ru/download/file. ... 9b92e59f1f

http://antipsychiatry.ru/download/file. ... 9b92e59f1f

http://antipsychiatry.ru/download/file. ... 9b92e59f1f

[Sem-27]

Это очень присущие человечеству качество, - ограниченность. Качество привлекательное простотой, обыденностью и одновременно очень коварное. Присущее на столько, что даже собственное страдание, унижение, собственный горький опыт зачастую восприятие человека не расширяет.

Преследуемые, замордованные, наказуемые бывшие советские диссиденты (многие из них) вполне на себе испытали прелести принудительного лечения. Некоторые оставили весьма впечатляющие опи***** превращения неугодного человека в безвольную, беззащитную тушу. Собственно, чем не убедительное основание твердо осознать, - психиатрическое «лечение» являет изуверский способ уничтожения человека и ни чем более являться не может?! Однако странным образом, наблюдаемое и собственной участью испытываемое явление претерпело в сознании нелепую метаморфозу. - Не смотря на собственное прохождение через перемолку, они умудрились отделить других жертв (не диссидентов) от себя. И получилось, что это их, нормальных, разумных человеков преводить на мыло нельзя, а вот тех, других, «настоящих психов) можно и оправдано. Кто то даже и высказался в таком духе, что мол те лечения ужасны, разрушительны, но вот для больных полезны. Просто поражаешся, как не икнулось такое кощунственное извращение?!

Следующим уровнем постижения оказалось признание факта преступности исключительно советской психиатрии. И в противовес этому психиатрии иная, западная заранее предполагалась «хорошей и правильной». Еще бы, заметить не соответствие означало бы отказаться от столпов убежденности. А это весьма тяжело. Этак можно и под новую, «демократичную» диагностику подпасть. Набраться мужества открыть глаза, узреть реальность каковая она есть не просто, очень не просто. Это тяжкий синдром. Те всяким опытом умудренные «за правду страдальцы» начисто из внимания упустили главную, определяющую мысль, - сама цель применения психиатрии, которую сии около гипократы призваны решать - абсолютна преступна!!! Что она, эта цель совершенно очевидно стирает признанные неотъемлемыми человеческие права! И уж если такое разрешение оказывается приемлемым человеческим разумом, никакие права после этого гарантированы быть не могут. По сути психиатрия собой, самим явлением подменяет закон. Здесь альтернатива,- коль действует психиатрия, закон действовать не может. И уж если западные ревнители демократии эту абсолютно противоправную, начисто человеческое достоинство отменяющую чихарду приняли, можно не сомневаться, у них так же психиатрия действует вместо закона. Однако продолжать не вытаскивать голову из песка означает собственное содействие и поддержку царящему злу. Жуткий это синдром.

http://chugunka10.net/forum/showthread.php?t=6316&page=21

[Sem-27]

Изощренейшая, кощунственная подлость психиатрии состоит в подмене человеческой сущности функциональностью. Этим они пытаются отрицать чудовищный ущерб, наносимый «лечением». Делают акцент на сохранение функций. Дескать человек (пролеченный) двигается, дышит, испражняется, разговаривает, чем то занимается, работает… Одним словом живет. Стало быть не все так не поправимо. Стало быть они как никак помогли. «Лечение» оправдано. Здесь присутствует конечно чудовищная глупость. Но все же не на столько они глупы, что б не понимать что творят. «Функциональность» ведь совсем не тоже, что «Человек», индивидуальность, его неповторимая сущность. Ведь никак один человек не может заменить другого. Человек не функция!!! Если ущипнуть одного человека другому больно не будет. И все, что чувствует человек, что происходит с ним, о чем переживает, чего не принимает все это абсолютно лично его! Никого более! Если б мы, каждый из нас не представляли из себя абсолютно отличного, самость нас бы попросту не было. То есть и говорить было б не о ком.

С позиции же психиатрической важна лишь функциональность. Вернее даже отсутствие некой «вредной» функциональности. И с этих позиций лишить человека воли, эмоций, протеста, всякого внутреннего сопротивления (то бишь вредных функций), сохранив функции иные (не вредные) можно принять положительным эффектом лечения, помощью больному. И именно этим, сохранением некоторых «основных» функций (хотя и здесь сохранность весьма и весьма липовая) эскулапы и обосновывают оправданность, целесообразность «лечения». Раз функции сохраняются, значит «побочные» действия «лекарств» не непоправимы.

Собственно этим же пороком «страдает» вообще современная медицина. По сути при всей насыщенности все возможными новейшими, совершенейшими средствами, аппаратурой знание медиков о человеке, его значении едва ли более глубокие, нежели в глубокой древности. И даже скорее наоборот. Познания развивались в чрезмерном детализировании, рассматривании отдельных частей, органов, функций… При этом целостность человеческого существа, как неповторимой, не воссоздаваемой личности совершенно упускалась из внимания. Не секрет ведь на сколько для современных врачей маловажны, не существенны жалобы самих больных. То есть тех самых людей, которые и обратились к ним, гипократам за помощью. На сколько они не расположены слушать рассказы о болях, страданиях, опасениях… Их это просто откровенно раздражает. Они привыкли полагаться на познания в биологии и физиологии. Им важно что покажут анализы, рентген, кордиаграммы … Все это конечно важно. Однако нельзя ведь, не допустимо забывать, что перед ними не бревно, не глина для изваяний – человек, самоценное существо из мяса, костей и нервов. И никто, ни какой сколь угодно грамотный специалист не может иметь представлении о происходящим с тем другим, на столь же глубоком уровне, как знать может только он сам. И если по всем анализам, обследованиям никакой патологии не обнаруживается, но сам человек чувствует себя совершенно разрушенным то отсюда никак не следует, что этот человек «несет бредню». Из этого следует, что познания современных лекарей далеки от совершенства. И очень многого, крайне важного, определяющего они не знают. И потому и обследования их указывают совсем не на то, что они безапелляционно выводят.

Что значит функции? А может ли вообще не быть функций? В природе, как известно ничто не находится в абсолютном покое. Все движется. Стало быть уже функционирует. Умерший начинает разлагаться. Появляются многочисленные микроорганизмы, выделяются множества различных веществ. Наконец заводятся черви, которые очень даже активно функционируют. Так что можно вывести, что функционирование человека продолжается? Ведь все это и микроорганизмы и черви появились из него. И такой пример от темы совсем не далек. Человека можно уничтожить так, что собственно от него, его самости, его клеток, генотипа не останется ничего, но функции при этом будут наличествовать. Человек в этом случае уничтожается доскональнее, чем умерший! Именно так уничтожается человек психиатрическим «лечением». Умирая человек оказывается куда более сохранен. Он уходит таким же, каким пришел в мир. А пролеченный психиатрически уничтожается полностью, выкрашивается так, что ничего от него уже не остается. А функции наличествуют. Функции есть, но чьи? Человека то нет.

[Sem-27]

Подьем! – орет дежурный санитар и стучит алюминевой кружкой в пустую кастрюлю. – Поднимаемся, поднимаемся! – Расталкивает он ногами всех по очереди.

Где-то на коридоре уже орет радио, гремят бачками и в палату проникает запах каши. Дурдомовское утро в любом дурдоме похоже, и в инсулиновой палате тоже – там всегда сонное царство.

– Инсулиновым не жрать! – напоминает всем появившаяся в дверном проеме рожа Черта. Черт из пациентов, из палаты для обслуги, работает баландером. Он добровольный помощник санитаров во всех их акциях – бить кого-то, вязать или «слить информацию» в кабинет – на это он мастер…

Через неделю его развязали. Орать и рваться он перестал. Сидел полуголый на кровати с выпученными, словно у рыбы, глазами и, пуская слюни, что-то бормотал невнятно. Иногда непонятно чему смеялся. Имени своего он больше не помнил, поднимал голову и отзывался, только когда кто-то говорил «учитель»...

http://index.org.ru/nevol/2011-27/13-avgust-pal.html

Редактировать/удалить сообщение

[Sem-27]

Томас Сас

Основная проблема психиатрии

В отличие от многих своих предшественников и современников, разделявших традиционный взгляд на психиатрию, Сас видит центральную проблему психиатрии не в диагностике и лечении психических заболеваний, а в насилии: «Основной проблемой психиатрии всегда было и поныне остается насилие: объявленное угрозой, но лишь предполагаемое насилие „сумасшедшего“, направленное якобы против общества, и действительное насилие, чинимое обществом и психиатром против „сумасшедшего“. Результатом становится лишение пациентов человеческого достоинства, притеснение и преследование тех граждан, которых объявили „душевнобольными“»[5]. Насилием отмечены многие меры психиатрического вмешательства, но в наибольшей степени насилие выражено в недобровольной госпитализации, которую Сас называет преступлением против человечности. Насилие санкционируют и применяют три стороны: «Подобно всем прочим систематическим, всенародно одобренным формам агрессии, психиатрическое насилие одобрено и принято влиятельными общественными институтами, санкционировано законом и традицией. Основные социальные институты, вовлеченные в теорию и практику психиатрического насилия, — государство, семья и медицинская профессия. Государство одобряет принудительное заключение под стражу „опасных“ душевнобольных, семья одобряет его и извлекает выгоду из этого мероприятия, медицинская профессия в лице психиатрии осуществляет эту деятельность и находит для нее оправдания»[5].

Поскольку в психиатрии насилие широко одобряется, то стремление защитить права людей, признаваемых душевнобольными, влечет конфликт с социальными институтами, ответственными за применение насилия: «Защищать права предполагаемых душевнобольных значит нападать на целостность общества. Существует тенденция представлять защитника этих прав как бездумного (если не сказать хуже) апологета „половых маньяков“, растлевающих юных девочек, или „маньяков-убийц“, нападающих на своих соседей. Тот факт, что насилие, совершаемое по отношению к душевнобольным, многократно превосходит насилие с их стороны, не имеет никакого значения. Настоящий душевнобольной, утверждаю я, может быть опасен, так как он может повредить себе или окружающим. Однако мы уже причиняем вред: мы лишаем „душевнобольного“ доброго имени и свободы и подвергаем его пыткам, которые называются „лечением“»[5]. Таким образом, Сасу удается заметить и подчеркнуть два весьма существенных момента, которые в психиатрии, как правило, принято игнорировать: насилие по отношению к людям, признаваемым душевнобольными, применяется прежде (во-первых) и в большей мере (во-вторых), чем насилие с их стороны.

Сас обращает внимание на печальные последствия этой бесчеловечной практики: «Однако, нравится это психиатрам или нет, суровая действительность состоит в следующем: психиатрическое образование представляет собой, помимо прочего, ритуальное посвящение в теорию и практику психиатрического насилия. Чудовищное влияние этого процесса на пациентов достаточно очевидно. Менее очевидно то, что его воздействие на врача часто бывает столь же трагичным. Один из немногих „законов“ в отношениях между людьми состоит в том, что не только жертвы произвола власти, но и их палачи отчуждаются от окружающих и обесчеловечиваются. Подавляемый постепенно становится послушным, пассивным, похожим на вещь существом, подавляющий — одержимой манией величия, богоподобной фигурой. Когда первый осознает, что превратился в пародию на человека, а второй понимает, что превратился в пародию на Бога, результатом часто становится вспышка насилия, когда жертва ищет возмездия в убийстве, а создатель жертв — облегчения в самоубийстве. Я думаю, эти соображения хотя бы отчасти объясняют тот факт, что в Соединенных Штатах наибольшее количество самоубийств наблюдается среди психиатров»[5].

Обложка книги Томаса Саса «Психиатрия: Наука лжи» (2008)В итоге Сас приходит к неутешительному выводу: «История психиатрии… представляет собой в основном отчет о чередовании модных тенденций в теории и практике психиатрического насилия, составленный на самодовольном медицинском жаргоне»[5]. Отношения, в которых состоят врач и пациент в психиатрической больнице, определяются Сасом в категориях власти: «…В больнице для душевнобольных пациент и врач связаны отношениями борьбы за власть, в которых врач выступает в роли притеснителя, а пациент — в роли жертвы. Начиная с эпохи инквизиции притеснители настаивали на том, чтобы носить форму помощников. Сначала они надели облачения священников. Сегодня они не покажутся на людях иначе как в белых медицинских халатах»[5].

Редактировать/удалить сообщение

[Sem-27]

Владислав Умнов. Концлагеря с надзирателями в белых халатах. Отрывок:

Занимаясь психиатрами – расследованием их преступлений – я забыл про эту

свою физическую вселенную к чертовой бабушке. Хотя я материально не

бедный человек, но у меня теперь нет интересов, нет вещей, нет ничего,

кроме ненависти. После того, чего я наслушался от пострадавших, от

бывших пациентов, мне все безразлично. Меня как доской по голове

отходили – лишь бы отоспаться, отлежаться. Безразлично все кроме одного

– уничтожить эти концлагеря с надзирателями в белых халатах.

Смерть детей от передозировки психиатрических препаратов – это полное

говно. И это реальность, которая существует в каждом крупном городе, где

есть закрытый детский психиатрический стационар. Вдумайтесь в это: ДЕТЯМ

В ПСИХУШКАХ СТАВЯТ УКОЛЫ ПСИХИАТРИЧЕСКИХ НАРКОТИКОВ В КАЧЕСТВЕ

НАКАЗАНИЯ!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! И вы живете в этом городе, но не

знаете об этом. А кто-то, услышав об этом раз в жизни, отвернулся и не

вспоминает больше. Не то, чтобы он забыл об этом. Нет. Просто он

поставил себе в уме тумблер. Даже моя жена, при всей ее юридической

грамотности и просвещенности на предмет психиатрии, отворачивается и

говорит немного писклявым голосом: «Я не ха-ачу об этом слышать».

Я задался вопросом: «почему это продолжает происходить, а люди

продолжают жить в городах, ходить рядом с психушками, и ни черта с этим

не делают?» И это очень интересный вопрос – почему человек, услышав об

этом, предпочитает быстро забыть, занявшись своими текущими делами?

Почему прокуратура, которая по закону обязана проверять психушки, вообще

туда не заглядывает, как будь-то их нет? Почему бы каждому человеку не

зайти туда и не посмотреть – а как там дети – послушать, что они скажут

об их жизни в неволе? (Я говорю о закрытых психиатрических стационарах).

А попробуйте зайти в психушку, в качестве человека доброй воли, который,

скажем, принес еду детям. Вас туда не пустят. А если и пустят, то только

в одну-две самые чистенькие комнаты, которые специально предназначены

для осмотра всякими комиссиями. А скажите психиатрам: «Откройте мне для

осмотра это помещение, ту комнату, другую…». И вы получите настойчивое

«нет, не положено». В любом случае, вас не пустят в любую комнату

психушки по вашему усмотрению. И это очевидное доказательство

беспредела, который творят психиатры в своих закрытых стационарах. Есть

и другие доказательства, но это – самое очевидное. Это факт! И никаких

других объяснений этому нет. Там концлагерь, – и поэтому вас туда не

пустят ни при каких обстоятельствах.

http://chugunka10.net/forum/showthread.php?t=6316&page=23

Редактировать/удалить сообщение

[Sem-27]

Когда то давно оказался я свидетелем разговора двух подростков. Один из них подрабатывал летом на мясокомбинате. И рассказывал о своей работе. В частности рассказал такой эпизод, как он корове кочергой во влагалище провернул. Тут я не выдержал: "Зачем же ты это сделал?!". Хотя я к разговору отношения не имел. Просто случайно рядом оказался. Ответ последовал незамедлительно. Как будто заранее был готов: "Так их же всеравно на убой". Вот так. Раз на убой то хоть кочергой во влагалище.

Что ж, именно такие отморозки орудуют в учреждениях принудительной психиатрии. Свое отношение к подопечным определили четко, этих психов общество сдало им на убой. А потому все можно.

[Sem-27]

Катастрофа. рассказ пострадавшего:

Психиатрическое принуждение принято оправдывать опасностью, исходящей от больных. Если человек настойчиво возмущается, ругается, угрожает и т.п. — первое же мнение возникает, что он ненормальный. Но разве любой человек никогда, ни при каких обстоятельствах не возмущается, не ведет себя агресивно, если его оскорбляют, унижают, издеваются над ним? Может мне возразят, мол это другое дело, если есть причины... Но разве у полагаемого больным таких причин быть не может?

Я оказался в психбольнице вследствие слишком тяжких для меня, труднообъяснимых обстоятельств. Был тогда ещё ребёнком. Обстоятельства те себе не заказывал. Я был их жертвой. Но как же должны были относиться к такому ребёнку взрослые люди, во власти которых я волею жестокой участи оказался? — То, с чем столкнулся там, что претерпел не вписывается ни в какие рамки представлений о допустимости зла. Они ни только не жалели, и без того страдающих детей, но несщадно деспотировали, издевались.

Однажды ночью меня разбудил шум. Открыв глаза, увидел, как медсестра и санитарка бьют мальчика, лежащего у окна. Мальчик при этом весь дрожал, тело сводили судороги. «А, это Вовка, опять у него припадок» — сказал кто то. «Как припадок?!» — вырвалось у меня: «А почему бьют?!» Тут медсестра оставила на секунду Вовку и обернулась ко мне: «Помалкивай, а то и тебе перепадёт!» Это ночное происшествие долго не давало мне покоя: я очень надеялся, что изуверов накажут, но все сошло, как ни в чём не бывало.

Как-то одна медсестра привязала меня в наказание за неподчинение и сделала это особым образом: кисти рук она прижала к металлическим уголкам кровати. Сказала: «Отвяжу когда попросишь прощение» — и ушла. Кровообращание нарушалось, руки отекали. Затем начали чесаться и болеть. Терпеть становилось всё труднее. Медсестра эта заходила в палату и спрашивала: «Ну что, прощенье просить собираешься?» И поскольку я не собирался — уходила. Дело уже близилось к вечеру. Скоро должна была прийти смена. Я очень надеялся, что эта стерва уйдет, а другая медсестра отвяжет. Однако вскоре выяснилось, что эта стерва остается на ночную смену. Она зашла в палату и объявила победным тоном: «Ну что, прощение просить будешь?!» Не мог я терпеть, попросил прощение у этой гадины, как она хотела. После этого чувствовал себя ужасно уязвлёным.

Другая медсестра "страдала" паталогическим антисемитизмом и всё время искала повод мне досадить. И раздражалась когда не находила. Но тогда она его создавала. Так однажды во время еды она села напротив меня и стала рассказывать какие евреи жадные. И показала на меня: «Посмотрите дети, ест конфеты и ни с кем не делится.» Я поделился с одним, подходили другие. В конце концов у меня осталась одна конфета. Я не стал отдавать её. Она сейчас же прокомментировала: «Вот видите какой он жадный.»

В другой раз она сделала мне один очень болезненный укол. Его полагалось делать с новокаином. Она специально сделала его без новокаина и злорадствовала, когда я кричал от боли. Вообще не она одна была такая. Многие ненавидели меня за страдание, за возмущение моё. За то, что я возмущался за других. Нам постоянно вдалбливали, что всё равно все будет по ихнему. Хоть какая подлость, хоть какое попрание человеческого достоинства, хоть сам умопомрачительный кашмар — всё равно по-ихнему...

Был там один мальчик-подросток. Он страдал эпилепсией с тяжёлой формой умственной отсталости и был очень раздражителен. Сволочи пользовались этим: его специально выводили из себя, а когда он приходил в ярость — набрасывались со всех сторон и учиняли расправу. Так, во время очередной расправы медсестра, та самая которая пытала меня на привязи, уже привязаного его схватила за половой орган и дёрнула так, что картина эта до сих пор вызывает у меня оцепенение. Вообще естественное наше интимное достоинство было предметом особой, садисткой ненависти. Вечно мы были бугаями и коровами. Черти что у нас выросло. Страшно мешали им наши яйца. Желание оторвать этот излишек так и слетало с их помойных глоток. А некоторые устраивали такие игры-расправы: гонялись за детьми и дергали их за половые органы. И Этот дикий кашмар происходил открыто, у всех на глазах.

Но страшнее всего был аминазин. Жуткое действие его невозможно описать! В каких сатанинских лабораториях готовили этот препарат!? Он разрущал тончайшие, интимнейшие струны существа. Действие его вызывало реакцию полного отторжения. Каждая клетка, каждый нерв вопил возмущением. Покуда проявлялось подавляющее действие аминазина, реакция эта была полностью задавлена. Но как только это действие ослабевало, всё существо наполняла ярость. Но аминазин делали ещё и ещё.

Была там одна медсестра, крайне алчная и циничная. Она часто подменяла других и дежурила несколько смен подряд. А чтоб дежурства проходили спокойно всем поголовно делала аминазин. Добивалась этого разными способами. Вначале с помощью дежурных врачей. Там было много молодых врачей, в основном женщин. С ними она состояла в панибратских отношениях. Вызывала врачиху по телефону, та приходила и назначала аминазин, даже не видя того, кому назначает. Затем перестали утруждатся приходом, назначали по телефону. Затем и это оказалось излишним. Медсестра эта сама стала делать аминазин, а назначения делали потом, задним числом. Затем её примеру последовали другие и спасения от этого изничтожения не стало никакого. В результате такой переделки я был низведён до состояния полной прострации. Не способен был чувствовать, возмущатся, как-то реагировать. В таком состоянии меня выписали домой.

Через какое-то время стали пробиваться "обрывки" чувств. Прежде всего "задавленное" разъярение, как реакция на действие аминазина. Постепенно наполняло осознание происшедшего. Пережитое, злодеяния изощренные, безнаказанные, переполняли меня. Прекрасные моменты жизни, Юности проносились мимо. Я кусал себе губы от отчаяния и ничего не мог изменить. Руки мои тянулись к ним. Но дотягивались только до моей мамы — Самого дорогого мне человека на свете, которая без колебания отдала мне всю жизнь, всегда и везде до последнего вздоха была со мной. Когда ударял её все вопило во мне: «Что я делаю!?» И чувствовал, что не я движу собой. И опять оказывался там.

Опять насилия, нещадный цинизм. Опять хамейшее назидание, что всё равно всё будет по-ихнему. Что захотят, то и сделают — никто им не указ. Да, не было руки на них. Не было предела их своеволью. Всё предопределяла мерзость! — безграничные возможности абсолютного ничтожества. Не мог я ни терпеть их, ни противостоять им! И опять меня перемалывали и выскабливали аминазином. Покуда не уничтожили всю плоть и кость, каждый нерв, каждую клетку. Природа человеческая не предполагала такого воздействия и не предусмотрела защиты от него. Столь губительного воздействия существо не должно пережить — оно должно умереть прежде, чем произойдёт подобное. Но садистское действие аминазина преодолевало эту последнюю защитную грань и уничтожало не только суть жизни, но и возможность умереть. И я не умер тогда только по этой жуткой причине. И всё это, конечно, называлось излечением тяжёлого больного от опасного состояния.

Но кто и когда обратил внимание какую опасность они представляли для меня?!

В состоянии полной опустошённости я вновь оказался дома. Вновь всё повторялось по старому сценарию. Только реакция была полностью подавлена. Всё переживалось только внутри. Я чувствовал, что пережил то, чего пережить нельзя. Я должен был умереть прежде, чем такое случилось. Мысль о смерти, как избавление от этой нереальной реальности, стала постоянной спутницей. Я искал возможность умереть.

Однажды удалось достать флакончик инсулина. Я ввел его себе весь. Эта доза в несколько раз превышает шоковую. Но сознание даже не померкло. Что это значило?! Я не мог умереть, ибо был уничтожен хуже смерти. Но принять такую реальность невозможно. И я искал, без конца искал возможность умереть. Вместе с тем я хотел жить. И в этом нет противоречия. Ведь я не жил вовсе. Изуверы вырвали меня из детства, ввергнули в этот непереживаемый кошмар. Но столь вероломно отторгнутое от того не перестает быть необходимым. Иной раз я рвался доказать себе, что я есть, что могу достичь чего-то. Но всякое столкновение с нормальной жизнью приводило к осознанию сокрушительной безнадёжности. Со всеохватывающим ужасом ощущал я отсуствие в себе жизненной силы, реакциоспособности. И тогда меня вновь несло вон со света. Однажды обратился с просьбой достать мне яд к одному негодяю. Он обещал и привёл меня прямо в психловушку. Я конечно видел всё заранее, но не мог резко развернуться и уйти. Абсолютно повергнутая моя реакция не позволила это сделать. Я шёл к злорадствующим садистам, как кролик идёт в пасть змее.

Совершенно раздавленый я существовал в полной беспомощности. Меня растёрли по жизни. Все усилия обращались в прах. Всё происходило против моей воли. Терпел неимоверные истязания. Жил потому, что не мог умереть! И чья-то движимая садистским злорадством рука сквернила в сатанинском протоколе, называемом "история болезни": «Ведет себя спокойно. Работает, учится. Вылечили.» В какой еще мистерии ужасов описано такое?! Но действительность превзошла пределы изуверской фантазии. И кошмар этот сотворён посредством адовой мясорубки, называемой "психиатрическим излечением".

[Sem-27]

Расуль Ягудин. Россия номер 6. Психиатры в законе

В демократической России счастливое (для начальства) событие - в одном из районов Республики Башкортостан открыт психиатрический концлагерь. Сам глубокомногоуважаемый премьер Байдавлетов освятил сие народное гуляние своим сиятельным присутствием. Назвали концлагерь “санаторием”. Красивое, блин, название. Навевает воспоминания о пальмах, пляжах и съемных девочках в ближайшем кабаке. Но здесь всего этого нет. Есть замки, есть пыточные приспособления и инструменты. И есть вопрос: для чего кичащейся своей пародией на демократизм стране понадобился ещё один огромный психиатрический концлагерь, каковых в России и без того бессчётное количество? Риторический вопрос. Для чего-то понадобился. Раз открыли.

Чертовы ублюдки. Открыли-таки. Мне не хотелось верить до последнего дня. Но дракон растет. Ему требуются новые территории и, конечно, новые жертвы. Концлагерь готов. Теперь его надо заполнить (не может же он простаивать). Одними личными врагами и политическими противниками сиятельных лиц его не укомплектовать. Где же будет добываться новая плоть для кормления дракона? Где-где! В городах и селах, где же еще? Среди нас с вами. Тем более, что психиатрическая мысль не стоит на месте. Сейчас, например, склонность к писанию стихов официальная психиатрическая наука считает симптомом тяжелейшего психического заболевания. (Психом был Пушкин, мать его. Полнейшим психом.)...

Так что скоро не останется у человечества ни поэтов, ни философов, ни литературных героев, ни просто чистоплотных людей. Всех рассуют по “санаториям”. Всех, чей духовный мир не вмещается в горизонты могильных червей в белых халатах...

И еще нюансик - в уже упомянутом мною “законе” имеется пункт о независимости психиатра. А это означает, что любой кретин в белом халате может заявить: “А я считаю его психически больным и социально опасным”, - и этого достаточно, чтобы человека не стало.

Господи боже! По этому “закону” можно сгноить в дурдоме человека, который НИЧЕГО НЕ СДЕЛАЛ! Просто на основании плохого настроения или каприза горстки врачей-убийц.

Депутатов, принявших этот “закон”, в дальнейшем расстреляли из танков. Ни по одному не попали. А жаль.

http://saps.ex6.ru/index.php?option=com ... &Itemid=16

[Sem-27]

... Зачем, дорогу преступая

Меня отталкивали прочь

Зачем злорадствуя кивали

Что мне здесь некому помочь

Так от чего ж не понимали?!

За что хватался в немоте!

Осатанело иссякали

То, что висит на волоске!

Зачем, какой нелепый рок

Свалился в этот мир чудесный

Бедой закрыло потолок

Прими господь вопрос уместный.

Зачем во зле неискушенной

Душе исполненной любви

Так ошалело досаждали!

Так по садистки извели!

Без сожаления намека

Крушила слепо, на свороть

В обличье женщины молоха

Мою истерзаннаю плоть

Вот мир который я любил

Желанную лелеял веху

Где я всевышнего молил

А вышло черту на утеху

Где оказались в заперти

Смятенье, ярость, дух мятежный

И где утоплены в крови

Мои последние надежды.

И где разорванная связь

Надежд раздавленных прореха

Пожнет законченная мразь

Плоды безмерного успеха

И не ищи ты здесь вины

Не полагайся на расплату.

Мы на пиру у сатаны

И в том причина всей утраты

[Леконт]

Они маладцы!

В ничего не поняли, они же делают пародии и критикуют запад, который устроил информационную войну

Куда уж мне понимать? Сколько всего повидал и на себе испытал -но так и не понял.

вот вам в помощь как пропагандисту. Видел Вашу пропаганду на "Просто россияне". Делаете успехи. Власти оценят.

[Andrey81]

В последнее время что-то меня жизнь прям осыпает подарками: вчера в Бердском суде, где знакомился с уголовным делом нескольких осуждённых, получил исковое заявление ко мне как ответчику от адвокатов Шишкина Александра - Мамаева К. О. и Ласточкина А. И. защите чести и достоинстве, а также компенсации морального вреда.

Я (негодник) позволил себе воспользоваться своим конституционным правом на распространение информации и опубликовал на своём сайте возражения Усманова Рафаэля на заключение психиатров ГБУЗ НСО ГНКПБ № 3.

Господа адвокаты, посчитали, что я посрамил их достоинство, которое они оценили в 250.000 рублей каждый. То есть, заплатив им по 250.000 рублей каждому, любой желающий может как следует их опорочить и они не будут жаловаться... Что-то дёшево нынче ценится адвокатское ДОСТОИНСТВО. Хотя, конечно, по сравнению с проститутками, цену адвокаты загнули...

[leonid1959]

Господа адвокаты, посчитали, что я посрамил их достоинство,

так адвокат Д Серебряков "В особенностях нац суда" к примеру рекомендует аферистам с корочками адв дать по репе и забирать свои деньги. А как с их полномочиями-порядок ? И у адв коллегии с гражданами к ним уже нет претензий за их труд ? И судьи с помощниками, тебе Андрей наверняка правильно отрекомендуют обратную сторону их луны. Тут и 159 ук прорисовалась. Поправь наглецов немедля.

[Sem-27]

А с Чугуновым явно что то произошло. Не спроста нигде не появляется. Как бы выяснить?

[Sem-27]

Куда уж мне понимать? Сколько всего повидал и на себе испытал -но так и не понял.

Вообще то все это не вызывает доверия. Воздействовать на психику информационно, ассоциативно манипулируя, зомбируя миллионы людей... Вот мы тут и я в частности сколько пытаемся убедить человечество в казалось бы выпирающе очевидных истинах! Что противоправие преступно и ведет к умножению несчастий. Что противоправие со стороны тех, которые по должностному положению обязаны права отстаивать - ведет к абсолютному правовому нигилизму и вакханалии беззакония. Что подмена закона психиатрическим определением уничтожает право, закон, все нравственные ценности абсолютно! Какие ошеломляющие (должные ошеломлять!) примеры в подтверждение утверждаемого мы приводим! Какие еще требуются подтверждения, пояснения, ассоциации?! Но что то никакого ожидаемого понимания, поддержки (Какого уж тут зомбирования!) не проявляется. Все абсолютно тупо и глухо. Стало быть вовсе не какие то информационные воздействия подвигают людей к активности. Что то совсем иное, находящееся в иной плоскости.

[Леконт]

Дорогой Sem-27 набери в поисковике "луркморе" - это такая энциклопедия прикольная. В ней набери слово "ватник". Это и есть продукт госпропаганды. Они тебя никогда не поймут. Сегодня я это понял в суде. Раньше доказывал Ире, ну чего ты им разжевываешь, они прикидываются, они же образованные люди, юристы, понимают. Нет, не понимают. И рашен юр образование- фигня. Рашен это не всегда означает национальность, часто это диагноз. Правовой нигилизм в России норма, как и судья - преступник. Так что здесь другая плоскость или выпуклость, своя "цивилизация". Ближе к Африке, когда в ней процветало людоедство.